У меня не было желания возвращаться в Джексон-Хайтс или к себе. Кончились сигареты, и я пошел в Мидтаун, там купил в круглосуточном магазине пару пачек и съел сэндвич. Это было уже около полуночи.
Я почувствовал, что Симоне может грозить опасность. Вдруг Флейшер позвонит ей или заявится к ней в квартиру? Кто она? Проститутка средних лет, песчинка на дне большого города. Для такого, как он, устроить ее исчезновение проще простого.
В то же время полиция еще не закончила расследование. Логично было предположить, что прямо или косвенно он причастен к смерти Хэйла. Если Флейшер виновен, он пойдет на все, чтобы прикрыть свой зад. Хэйл и Симона были единственными свидетелями того, что он натворил в Париже в семидесятых. А сделал он что-то плохое, это было ясно как день. Я не знал, что именно, но явно что-то страшное. И теперь Хэйл умер при загадочных обстоятельствах. До меня наконец дошло, что Симона может стать следующей мишенью Флейшера. Она была жива и могла заговорить.
Перед тем как поехать в Вудхэйвен, я пару раз попытался ей позвонить, но телефон был отключен. Тогда я взял такси и поехал к ней. Поездка обошлась мне в сорок долларов, это была почти вся моя наличность, и я еще подумал, что домой добираться будет не на что. Я не помнил, где оставил машину: в Джексон-Хайтсе или припарковал где-нибудь ближе к дому Флейшера в Верхнем Ист-Сайде. Уже возле ее дома я понял, что номер квартиры тоже забыл. Решил позвонить, но телефон разрядился.
Я наугад выбрал кнопку на домофоне. Ответила какая-то заспанная старушка. Я извинился, назвал себя и сказал, что ищу Симону Дюшан.
– Насколько я знаю, никакой Симон тут не живет, – сказала старушка.
– Не Симон, а Симона, с «а» на конце. Это французское имя. Женское. Она живет на втором этаже.
– А, вы имеете в виду Мэгги. Симпатичная такая шатенка?
Мне пришло в голову, что Симона могла «на работе» пользоваться другим именем.
– Да, она самая. Симона – это ее школьное прозвище, и…
– А она ждет тебя, милок?
– Да, конечно, она сама меня пригласила.
– Тогда хорошо, заходи.
Зажужжал домофон, и я вошел в подъезд. Там опять пахло едой, этот запах словно впитался в стены. В темноте я на ощупь поднялся по лестнице. Дверь на третьем этаже открылась, включили свет.
Сверху донесся тот же старушечий голос, что я слышал по домофону:
– Все в порядке, сэр?
Я поднял голову. На следующем этаже, перегнувшись через перила, стояла пожилая леди в белом халате.
– Да, спасибо, – отозвался я.
Свет погас, старушка исчезла.
Воспользовавшись своей зажигалкой, я нашел желтую дверь и позвонил.