Его беспокоили не эфирные искусства. Ведьмы и волшебники, всякие манты были и на его родине. Пол Эммы не давал покоя принцу-супругу, и он постоянно подозревал и подначивал ее. Она уже привыкла к такому обращению.
— Эмма, — Виктрис вздохнула, Британия снова проступила в ней. Волшебница замерла, но дух отступил быстро, волна отпрянула в океан. — Нашего не хватает.
Она поняла эти слова.
— Волшебника или…?
— Физикер. Просто гений, полагаем. Мистер Джон Моррис. Ты знаешь некого мистера Рудьярда?
Эмма кивнула. Ее кудри качнулись, кольца на левой ладони блеснули.
«Старый добрый Ким. Мило».
— Он снова в гостях, — мастера-волшебники и адепты жили долго, но не так долго, как главные, конечно. Рудьярд относился к смерти с презрением и яростью, он был верен королеве и империи.
Они оба были детьми трущоб, и если Рудьярд презирал Эмму за ее большой талант у женщины, она легко могла презирать его за наглость, ведь знала ее источник.
Вот только эта наглость была схожа с ней и Левеллином Гвинфудом. И Рудьярд был связан с Ллевом в своем смысле.
Он узнал о загадочном исчезновении лорда Селвита? Вполне возможно. И он мог подозревать, что Эмма была с этим связана.
Ким Рудьярд отлично знал, что другая прима после Ллева не выжила бы. Или это была ее наглость? Неженственная черта.
— Он в «Ростренде», — выражение лица королевы показывало, что она была озадачена, и Эмма с трудом скрыла улыбку. — Нам сказали, у него есть… обезьяна.
«Уверена в этом», — улыбка смешалась с гримасой боли. Эмма убрала это выражение, достигла архитектуры лица.
— Чудно.
— Он обнаружил отсутствие физикера. Он сообщит подробности.
«Это любопытно. Рудьярд прибыл к этим берегам и обнаружил такое?».
— Да, Ваше величество, — Эмма выжидала.
«Это все? Пропал гений-физикер? Даже не ментат?», — но она не давила.
Она не заходила дальше «с вашего позволения» или «позвольте». Если она не могла догадаться, она ждала, пока ей скажут, держала мысли при себе. Этот принцип помогал вести дела с королевой.
И он помогал с врагами или потенциальными врагами. К этому определению относились многие.
Принц-супруг тяжело дышал носом, это показывало его тревогу и презрение к той, что смела сидеть, хоть и с позволения, при Британии.
Виктрис кивнула. Она пригладила ткань на округлившемся животе, пальцы цеплялись за свободный корсет, рекомендованный для поддержания фигуры.
— Это все. Если найдешь мистера Морриса, приведи его к нам. Но осторожно. Мы требуем его целым.
— Я буду как кошка с котенком, — Эмма не двигалась. Как это ощущалось — разбухнуть и родить кричащую кроху, новую жизнь? Она бы узнала, если бы захотела… но не сейчас. Хотя это называли величайшим счастьем женщины, она могла повременить. — С вашего позволения, Ваше величество?