Перед Водогреевым была коричневая дверь, рядом с дверью — звонок. Побороть подобное искушение еще не удавалось ни одному участковому.
За дверью Водогреев обнаружил бабушку боевого типа.
— Товарищ милиционер! — всплеснула руками бабушка. — Где же вы были?!
Участковый посмотрел на бабушку с плохо скрываемым недоумением и спросил:
— Это вы?
— Ну, как сказать… — кокетливо зарделась бабушка.
— Да как же это… — начал было изливать недоумение Водогреев. — Да через что же это я оттуда сюда и как вообще?!..
— Тс-с! — как воинственный суслик, свистнула на него бабушка. — Вы что, не слышите? У соседей балет передают. «Жизель»!
И, пританцовывая в такт музыке, уплыла в глубины своего жилья.
Водогреев осторожно прикрыл дверь бабушкиной квартиры. Держась за стенку, добрался до спуска в подъезд. Прокрался мимо почтовых ящиков. Зажмурившись, нажал пальцем на кнопку и вышел из подъезда.
Вокруг что-то шумело, чирикало и бибикало. Водогреев приподнял веки и убедился, что он во дворе, а на дворе — день, не слишком солнечный, но вполне белый. Одно оставалось непонятным — пропал ли он в подведомственном доме на целые сутки или же, напротив, вернулся в тот же день и час, из которого так опрометчиво ушел.
— Извините, гражданочка, а сегодня пятница? — спросил Водогреев у проходящей мимо дамы в чем-то нестерпимо леопардовом.
— Алкоголик, — через сочное «г» фрикативное, аппетитное, как фрикаделька, ответила дама, не оборачиваясь.
Водогреев пожал плечами, стер пот со лба и отправился жить — праведно и с удовольствием.
Легенда об изрядном Кузюме и идрической силе
Ночь ярилась, и корневые системы молний пронизывали небосвод. Ветер дул со скоростью 17,5 метров в секунду, и далеко на севере, в Городе летающих собак, улицы наполняло жалобное повизгивание. Купец пятой гильдии Гнездило уже давно спал, при каждом ударе жестяного грома тело его вздрагивало и исторгало скромное спиритуозное облачко. Вспышки молний торопливо выхватывали из темноты медвежью шкуру, сундук с добром, коллекционные гусли-самогуды, распятые на стене, щедро посеребренную летами бороду Гнездилы и кошку, которой он перед отходом ко сну утеплил свой обширный живот. Гнездиле снилось, что он подмешивает в соль толченый сахар, и купец пятой гильдии тревожно почмокивал.
В самом темном углу комнаты, сразу за добротным платяным шкафом, начал сгущаться сомнительного происхождения туман. Постепенно он образовал правый локоть и верхнюю часть лица с чувствительно подрагивающим носом. Глубоко утопленные в кофейного цвета глазницах очи хищно впились в беззащитную пятку Гнездилы, торчавшую из-под одеяла. С недооформленного призрачного тела обильно стекала желтоватая слизь.