Сет обошёл башню по кругу и, вернувшись на прежнее место, разместился рядом с музыкантом.
— Я не знал. Фран и вправду помогла вывести жителей?
— Это что-то изменит для тебя?
— Посмотрим.
— Она заявилась в город в красном балахоне. Угрожала, предсказывала. Чтобы добавить веса словам, открывала прошлое — говорила людям вещи, которых никто не знал, и не должен был знать. Да и так, по мелочи… Я уже тогда сомневался, что она действительно из ваших. Языки Огня не разбрасываются такими фокусами. То, что это девчонка, и раньше было нетрудно заметить. Присмотрелся получше. Напоил, расспросил. Ну, на выпивку мог бы не тратиться — она и так была со мной откровенна. Кажется. Видно, чем-то понравился. Не знаю, что она сказала властям — для них было отдельное представление — но после этого дело пошло быстрее. Я проводил на запад маму и сестру. Сам остался. Она обещала остаться тоже. Получается, здесь обманула.
— Нет, — коротко отозвался Сет, — они не обманывают.
Мальчик глянул — и промолчал.
И тогда долбануло из пушек. Несколько мощных ударов сотрясли толстые стены. Девятнадцать мужчин в тесном каменном кольце затаили дыхание. В промежутках между выстрелами было слышно, как с потолка сыплется какая-то труха.
А потом всё стихло. Башня устояла.
— Припасы кончились? — осторожно предположил кто-то.
— Терпение, — внезапно оживился невзрачный горожанин средних лет, — не дураки же они. Круглую башню пушки не берут. Я знаю. Папаша мой строил. Ох, и смеялись над ним, и пальцем показывали. Невдомёк было всем, что варвары в силу войдут. А он как чуял, чем обернётся. Всё по науке делал — толстые стены, бойницы эти наклонные. Городские деньги вышли — сам платил рабочим. Матушка билась, ругалась — всё без толку. Так и оставил семью без гроша. А меня мальчишку брал на стройку, повторял — вот твоё наследство…
Стрелок из бойницы сверкнул молодыми крепкими зубами:
— Так мы у тебя в гостях, Тони? Слушай — отличная вечеринка! С фейерверком. Может, и танцы будут?
— И танцы, и девушки, — проворчал из другой ниши лучник, пуская подряд несколько стрел, — лучшее общество съезжается. Жаль, до главной красотки не дотянуться.
— Ничего, братец, — тихо сказал кто-то из раненых, — может, ещё представится случай. Мы никуда не торопимся. Можно и подождать.
В наступившей после этих слов тишине можно было заметить, как изменился и замедлился ход времени — уходило возбуждение битвы, тела обретали привычную тяжесть, умы примерялись к осмыслению произошедшего. Раненых наиболее опасно ома уже баюкала в хрустальных колыбелях, остальным сообщила какую-то особую яркость и остроту восприятия. Сет видел их блестящие глаза, осмысленные лица и понимал, что ополченцам как-то удалось вовлечь его в своё безумное сопротивление, превратить, вопреки обыкновению, из наблюдателя в соучастника — и почему-то теперь это было правильно. Что-то важное должно было решиться здесь, в этой башне — где, если рассуждать беспристрастно, Сету не было никакой необходимости находиться. Оставаясь одиночкой, он обладал свободой действий, и в самом неблагоприятном случае мог напрямую обратиться к Роксахору — когда-то Сет относился к числу тех немногих, к кому прислушивался в монастыре маленький дикарь.