Прозревая роль Роксахора в сражениях Последних Дней, Учитель чтил интересы маленького дикаря и заботился о его благополучии. Правда, после смерти отца, тот редко появлялся в стенах монастыря, увлечённый новыми заботами, новыми ослепительными планами — и наставник взирал на них благосклонно. Но что-то же встало между ними?
В первый раз за всё время у еретика появилось смутное желание выслушать девчонку.
И тут же настал срок немедленно её остановить.
Со стороны казалось, что Фран едва подалась вперёд — а между тем, всё её тело звенело напряжением и внимание обострилось до предела. Каким-то краем сознания она замечала вредоносную возню у подножия башни, еретика, который неслышно приблизился и застыл за кромкой свода ниши, но сейчас это было не важно. Пристально всматриваясь вдаль, она жадно впитывала каждую черту, каждую подробность облика своего врага.
Роксахор был прекрасен — он словно искрился переполнявшей его энергией, необыкновенной силой, направленной в будущее, творящей великую судьбу. На всех вокруг лежал этот царственный отблеск. Кроме всадника, закутанного в чёрную одежду — тот выглядел тенью, фоном для золотого юноши на золотом жеребце.
Фран заметила, что удары сердца будто бы стали реже, и словно замедлилось происходящее вокруг. Посреди разговора с колдуном, Роксахор, склонившись в седле, потрепал, погладил шею коня, весело бросив животному несколько слов — кольчужная горловина при этом развернулась, раскрылась навстречу холодному ненавидящему взору Фран, — и, смеясь, повернул голову к собеседнику. Тонкая бармица, стекающая с золочёного шлема на плечи, больше не защищала молодую смуглую шею. Девичьи руки с нечеловеческой силой натянули крепкую тетиву.
Но за несколько тактов сердца до мига, когда с тетивы сорвалась стрела, случилось непредвиденное.
— Он ведь знал, — внезапно заговорил Сет — негромко, весомо, камнем роняя каждое слово — и ещё до того, как в сознание Фран проник смысл этих слов, она по одному лишь особому тону уже понимала, о ком идёт речь, — он всегда это знал — про ученика, который погубит учителя. Он сам, нарочно, вырастил его таким. Кто не остановится, кто доведёт Пустыню до Меды. Чтобы сразится со Змеем. Чтобы исполнилось лучшее из пророчеств. В остальных — ад и смерть.
И еретик был прав. Что-то похожее Фран слышала в монастыре — а потом не то, чтобы забыла — не успевала подумать об этом. Ей трудно давалось думать в последнее время.
Сет почти не видел её лица — угол левого глаза и штрих ресниц, — и где-то там, совсем неуловимо, что-то дрогнуло и изменилось.