— Спасибо, — сказал он ей, — но больше так делать не надо. Лезть в мою голову.
Фран согласилась:
— Да. Я и сама это ненавижу, — и засмеялась радостно.
— И что теперь, — спросил Сет, — союз?
— Да. Да! Поверить не могу, что слышу это.
— Не постоянный. Временный.
— Само собой, — отвечала Фран, а её улыбка становилась всё шире, — когда-нибудь всё изменится. Но сейчас — это больше, чем я надеялась.
— Что дальше?
— Найдём поспокойнее место. Нужен отдых. А потом будет видно.
Странно, сутки или двое они почти не разговаривали. Какие-то вещи не нуждались в разъяснении, другие — требовали куда большей откровенности, чем они могли дать друг другу. Оба знали, что это — вопрос времени. Каждый был одиночкой, и приходилось делать усилие, чтобы присмотреться, привыкнуть к присутствию другого человека. Но для начала и Фран и еретику требовался обход внутренних владений — слишком серьёзно и быстро изменились их очертания.
Неделю они провели в новом убежище. Ели, спали, прислушивались к происходящему в городе, размышляли — каждый о своём. Фран уходила — и возвращалась с едой и вином. Правда, пили они теперь чаще чистую воду, в подземелье её хватало. Сет вымылся, сбрил щетину — и стало видно, как последние события его переменили. Словно бы жёстче стали черты. И вместе с тем — он казался чуть меньше Псом, чуть больше человеком.
— Послушай, — спросил он, наконец, — зачем тебе эта тряпка? Я понял, прятать лицо, но ведь дело не только в этом?
Фран уставилась на него непонимающе, но потом её взгляд изменился.
— Хорошо, что напомнил, — сказала она, — я взяла это, чтоб не забыть, но потом всё равно забыла. Рисунок на шёлке подсказал одну мысль, а тогда мне некогда было подумать.
— Рисунок? Что в нём такого?
— Драконы.
— У магаридов они повсюду, как цветочки в Оренхеладе.
— Знаю. Всё дело в том, как выткан узор. Здесь не очень-то хорошо видно, но с одной стороны рисунок алый и золотой на чёрном фоне, а с другой — тёмный на светлом. Смотри, — она сняла и расправила свой платок, повернула одной, а потом другой стороной.
— Тёмный дракон и светлый дракон. Хорошая работа, без лица и изнанки.
— Но — видишь, как это выходит? Все эти когти и крылья, искры и завитушки, это всё — одни и те же нитки. Если золото собирается на одной стороне, на другой в этом месте сгущается мрак.
— И что это значит?
— Пока не знаю. Мне кажется, надо подумать об этом. Одни и те же нитки, понимаешь?
— Не очень. По мне, это просто лоскут.
И только договорив, Сет понял, что это неправда. И ему кое-что подсказал узор на куске шёлка. Ровно ту самую мысль, что недавно приходила в голову Фран: можно ли ждать, что Эвои Траэтаад тоже окажется Змеем? И почему, несмотря на то, что в священных текстах Спаситель кое-где назван близнецом Амей Коата, никто ещё не выражал подобных догадок? Это страшная ересь, однако, быть еретиком ему не привыкать. Но нет ли подвоха? Может, всё это — хитрый план хитрой твари: убедить, что является лучшим из Змеев, получить помощника вместо врага. Похоже, ей в чём-то нужна его помощь. Но — в чём?