Сейчас им по двадцать семь.
Вчерашняя встреча была сердечной. Да и этим утром они беседовали так, как будто всё в порядке — до последней минуты. Но Джеди отчетливо ощущал, что «все в порядке» не будет уже никогда.
— Я ведь вернулся.
— Поздно. Ты так и не понял, Джеди. Ты всё ещё считаешь случившееся сном, наваждением, кошмаром и бредом. Тогда, в лесу, мне ничего не привиделось. Ни тогда, ни после. Я такой, какой есть. Ты не можешь быть мне другом. Разве что пожелаешь принести себя в жертву. Но я-то тебя об этом не прошу.
Солнце зашло за тучу и в саду потемнело. Где-то в отдалении зазвучали громкие встревоженные голоса.
Джеди видел, что Ченан прислушивается к этим звукам и чему-то слабо улыбается. Он отложил кисти.
— Закончим на сегодня? Ты кажешься нервным и утомленным.
— Идет. Но не сбегай прежде окончания портрета. Твоя слава опережала тебя на пути домой. Я хочу посмотреть на твоё мастерство.
— Оно того стоит. Я лучший художник из ныне живущих.
— Удел художников — подражание плоти. Но, я слыхал, ты можешь написать и душу?
— Если её разгадаю. Твоя душа неспокойна. Что её тревожит?
— Сны. Тебе случалось во сне совершать ужасные вещи?
— Как всем живым людям с богатым воображением, — осторожно ответил Джеди.
Мелькнувшая секундой раньше человечная интонация в голосе принца сменилась язвительной.
— Можно представить! Немало судачат об изысканных вкусах прославленных живописцев. Только я не о плотских утехах.
Джеди хотел возмутиться: уж не четвёртому принцу доверять клевете, о нём-то самом и не такое болтают, — но тут юный взволнованный паж влетел на веранду и бросился на колени:
— Вы ждали известий, мой принц, — случилась беда. Брат ваш Эдвар пару минут назад упал с лестницы, сломав себе шею.
— Как это было?
— Споткнулся о кошку госпожи Сель.
Лицо Ченана как-то странно исказилось, и он закрыл его рукой. Стесненным голосом принц отпустил мальчика. Джеди не сводил с друга сочувственного взгляда.
— Это был несчастный случай. Не ищи здесь своей вины, — Джеди почти радовался, что давешнее мрачное пророчество принца не осуществилось.
Одним резким движением Ченан вскочил на ноги. Весь его вид выражал торжествующее злорадство.
— Споткнуться о кошку! Славный финал для лучшего наездника Империи! Впрочем, Эдвар, болван, бронзовая глыба мускулов, был не так уж плох. Двое старших — настоящие мерзавцы, из сестриц только Сель похожа на человека. О кошку! Я иду посмотреть, ты со мной?
— Нет.
— Тогда не сердись, что оставляю тебя одного. Кстати, друг мой, я всегда любил кошек. Надеюсь, Ласка не пострадала.