По выражению маминого лица я понимаю, что вопрос Джейми ее шокировал. И я не уверена, вызван ли ее шок тем, что она оказалась неподготовленной к такому повороту, ведь я не сообщила ей заранее, что тема отца будет поднята в ходе их разговора с Джейми. Или же она считает, что подобные вещи вообще не стоит обсуждать на широкой публике. Дескать, дела семейные – это дела семейные. Впрочем, я быстро соображаю, что для мамы широкая публика – это вполне привычная аудитория. Нет, публичности моя мама никогда не боялась. Никакой! Значит, причина в том, что вопрос застал ее врасплох. Некоторое время она молчит, растерянно промокает лицо носовым платком, стирая с него остатки пудры.
– Вообще-то мой принцип – никогда не обсуждать отца своих дочерей на публике, тем более с представителями средств массовой информации, – начинает она осторожно, обретя наконец дар речи. – Но в данном случае я отвечу вам со всей прямотой. Да, я, конечно, очень расстроена, можно сказать, потрясена до глубины души, что Френсис, несмотря на свой отшельнический образ жизни, не счел возможным приехать к нам и поддержать Нелл в эту трудную для нее минуту.
Джейми отработанным движением кивает ей. Наверняка профессиональные репортеры отрабатывают такие кивки, стоя перед зеркалом. Сейчас он в своей стихии, всецело поглощен работой, можно сказать, растворился в ней без остатка. Сильно изменился по сравнению с тем, каким он был на момент нашего с ним знакомства.
– То есть у вас с ним не было никаких контактов – ни единого! – с того самого момента, как он ушел в затвор и отгородился от всего мира?
А Джейми прессует маму по полной. Понимает, что в руках у него сенсация, новость для первых полос, которая, быть может, позволит ему закрепиться в программе «Портреты американцев» уже на постоянной основе. К тому же хочется верить, Джейми еще не успел забыть, что он ведет расследование по моей просьбе. Мы же с ним заключили сделку: ты мне – ответы на мои вопросы, я тебе – эксклюзивный материал для твоих репортажей. И вот я наблюдаю за тем, как он сейчас работает, и в глубине души надеюсь, что он старается прежде всего ради меня. Хотя мой внутренний голос – Будь ты неладен! Заткнись и молчи себе в тряпочку. Я тебе больше не верю! – так вот, мой внутренний голос подсказывает мне, что все как раз наоборот.
– Вы же должны понять, – вещает моя мама на камеру, – каково это – жить с таким гением, как Френсис Слэттери. В глубине души я всегда понимала, что наша совместная жизнь с ним не будет слишком долгой. Можно сказать, я жила с ним как бы в долг у времени. Но я – взрослый человек и отнеслась к его уходу из семьи тоже по-взрослому. А вот дети восприняли все иначе. Пожалуй, если бы Френсис и вознамерился снова появиться в их жизни, то старые травмы моментально дали бы о себе знать. А кто знает, может быть, появились бы и новые. Чего я категорически не могла и не могу допустить. Ушел и ушел, и на этом точка.