Я молча киваю в знак согласия. А с какой стати он должен разбираться во всех этих рок- и поп-группах, знать по именам солистов и прочее? Мы действительно слушали записи тогда только для того, чтобы хоть немного отвлечься. А в госпитале уже стали слушать для того, чтобы хоть немного забыть тот ужас, который недавно пережили.
– Так вот, представьте себе! – заявляет он с видом триумфатора. – Я вспомнил. Минувшей ночью долго мучился без сна. И вдруг неожиданно для себя вспомнил, кого вы слушали, когда сидели в кресле рядом со мной. Пока я вам не помешал, обратившись с вопросом.
Мы оба умолкаем, музыка заполняет салон.
– Это была Карли Саймон, – улыбаюсь я. Догадалась, потому что певица числится в списке моих самых любимых исполнителей. Я откидываюсь на спинку сиденья и с наслаждением вслушиваюсь в звуки любимых мелодий. Голос Карли звучит, вибрирует во мне, и мне постепенно становится легче. Ее музыка действительно расслабляет и даже до некоторой степени упрощает все вокруг.
– Вы еще тогда сказали мне, что песни Карли Саймон как нельзя лучше соответствуют вашему настроению, что они помогают вам начать все сначала. Так вы сказали тогда.
Андерсон достает из бара бутылку виски «Джек Дэниелс» и наливает немного себе в стакан. Я сижу с отрешенным видом, всецело поглощенная музыкой.
– Так неожиданно… и именно сегодня вдруг вспомнил, – добавляет он, отхлебывая из стакана.
Я с трудом отрываюсь от собственных мыслей, от музыки.
– Почему неожиданно? – спрашиваю я. – Неожиданно – это когда вдруг узнаешь, что твоя мать столько лет удачно маскировала свою застарелую неприязнь к своему бывшему мужу и отцу своих дочерей вместо того, чтобы озаботиться в первую очередь именно их интересами.
После съемок я даже позвонила Питеру в надежде выудить из него хоть какие-то дополнительные подробности. Безуспешно. После нескольких попыток дозвониться меня переключили на голосовой ящик. Тогда я стала трезвонить Лив, чтобы договориться о срочной встрече, но тоже безуспешно. Я прекрасно понимаю, что имеет в виду Андерсон. Всегда здорово, когда в твоей жизни есть что-то прочное, надежный фундамент, что ли. И не важно, что это или кто: муж, врач-терапевт или просто хороший парень, которого я когда-то спасла. А вот теперь уже он спасает меня.
– Вы слишком категоричны, Нелл! – говорит он и наливает виски уже для меня. Я отрицательно качаю головой. – Выпейте! Хоть пару глотков, – настаивает он. – Поверьте мне! Вам сразу полегчает. Я не шучу. Так оно и есть на самом деле.
Какое-то время я колеблюсь, но музыка завела меня уже до такой степени, что я сдаюсь и уступаю сразу по двум позициям: пью виски и верю Андерсону на слово. Делаю первый глоток и чувствую, как приятное тепло растекается по всему моему телу и куда-то прочь отступает злость, душившая меня весь день.