Лёшик его спрашивает:
– А что вы чувствуете при этом? Вам холодно – или что?
– Ни жарко ни холодно, – тот отвечает с мудрой улыбкой. – А уже всё равно.
Этот-то номер я и передала адвокату. Мы встретились в Венском кафе напротив Третьяковки: деловая сухопарая блондинка с короткой стрижкой, юбка-карандаш, очень положительная – Кассандрова ее фамилия, меня это, конечно, впечатлило. Кассандрова заказала напиток со льдом из… базилика, я – сырники, в кафе я всегда ем сырники со сметаной, это недорого и вкусно.
Мы обсудили план действий.
Выставить требования редакции:
1. Принести публичное извинение.
2. Изъять из обращения остаток тиража (хотя это нереально – пускай почешут репу!)
3. В счет погашения морального вреда, причиненного их гребаной публикацией, выплатить М. Л. Москвиной денежную сумму в размере…
– В какую сумму вы оцениваете свои честь и достоинство? – серьезно спросила Кассандрова.
– В миллион, – сказала я не раздумывая.
– Один?
– Один, – кивнула я.
Кстати, если кто не в курсе – услуги адвоката весьма недешевы, буквально каждый шаг требует немалых финансовых вливаний. Скажем, письмо в газету могла бы я и сама настрочить, но опытный глаз, предупредила моя защитница, мигом отличит – когда пишет жалобу «тётя Маня», а когда юрист. Потом разные технические хлопоты – отнести, принести, отправить, получить и так далее. У нас, например, закрыли почтовое отделение. Куда-то ее перевели, неизвестно куда.
– Безобразие! – возмущался Лёша. – Самое святое, что изобрело человечество, – это почта. Почтальон умирать будет – встанет и пойдет! Даже в Гражданскую войну почта работала…
Месяц им на раздумье, как половчее извернуться и ускользнуть от ответственности за свой косяк, для чего они держат закаленный в подобных передрягах юротдел, всегда готовый к выгораживанию своих папуасов.
Внезапно выяснилось, что и моя Кассандрова намерена двинуться в атаку с напарником, он по профессии геодезист, инженер, но учится на адвоката, хотя совсем взрослый человек, папа у него художник Гололобов – прославленный социалистический реалист, автор картины «Взятие Берлина», широко известной по энциклопедиям и хрестоматиям советской живописи. Старик и сейчас в строю, а его сын Федя – оказался на редкость талантливым стратегом и «может всегда придумать что-то интересное, если мне в голову ничего не придет!» – сказала его партнерша.
С Федором Гололобовым я так и не познакомилась, только получила страницу паспорта с мутной фотографией для оформления доверенности – в том, что они с Кассандровой вправе защищать мои интересы во всех судах судебной системы Российской Федерации, и поскольку дело у нас тонкое, таящее неожиданные взлеты и изгибы – в поисках справедливости дойти до третейского суда, мирового суда…