И хотя Сарина вера в меня оставалась непоколебима, мне начинало казаться, что уважение в «Нестром» я возвратить уже не сумею.
Первый удар по моему самолюбию, пускай и вполне предсказуемый, был нанесен, когда мы наконец съехали с этажа «Фэшенисты». Нас в буквальном смысле — и в весьма бесцеремонной манере — «спустили с лестницы». На восьмой этаж. Если раньше мы делили площадь с великой Майрой Черновой, то теперь нашими соседями стали мерзкие посетители кафетерия и кладовщики.
Далее: мой выпускающий редактор сбежала на куда более сочные нивы «Эпикурейца». Сразу после этого мне объявили ультиматум о смене дизайна и назначили неимоверный срок исполнения. Не стоило забывать еще и о новом редакторе, которого мне насильно пытались всучить. И посреди всего этого великолепия я выясняю, что последний курс лечения прошел зря.
К счастью, встреча с Минди Уайнер, подысканной Эллен заменой, пришлась на день «со знаком плюс». Об этой девице я знала лишь то, что раньше она работала в каком-то журнале о маяках[34]. А вы говорите, «занять нишу дамского чтива»… Я понятия не имела, почему Эллен решила, что Уайнер подойдет «Джилл». Разве что она тоже входила в Степфордское общество стерв. И чем больше я об этом думала, тем больше укреплялась в подозрениях.
Но от волнения не осталось и следа, когда я познакомилась с этой женщиной. Судя по ее внешности, она никогда в глаза не видела кашемировых свитеров, не говоря уж о покупке подобной вещи. Все ее свитера, вероятно, были изготовлены из полиэфирного волокна и продавались в «Кей-Марте». По крайней мере, синий брючный костюм, в котором она пришла на встречу, явно был куплен там. Даже волосы ее походили на товар со скидкой: ломкие, напоминавшие дешевый парик, они торчали на голове неподвижным треугольником.
Несмотря на, мягко говоря, непрезентабельный вид, вела себя она вполне уверенно и излучала какую-то материнскую ауру. Она рассказала, что несколько лет проработала в журнальном бизнесе в Нью-Йорке, а потом переехала с мужем на юг Джерси. Но теперь они возвращались в город, и она с нетерпением ожидала, когда сможет вновь взяться за дело.
— «Лайтхаузес»… Ну, скажем, мне там было скучновато, — призналась она.
Она производила впечатление человека энергичного и готового взвалить на свои плечи груз ответственности.
— Я могу работать по вечерам, чтобы вам этого делать не приходилось, — заверила она, осматривая хаос в моем кабинете. — Я уже вижу, что вы работаете больше, чем вам положено.
Что и говорить, она была права. А я порадовалась, что хоть один человек в этом здании способен оценить мое трудолюбие.