Приехав домой, я отключила телефон и рухнула в объятия Джоша, где и провела остаток дня.
В конце концов мне все-таки пришлось отчитаться перед прессой, и, выполняя обещание перед «Нестром», я держалась молодцом.
— Это было самое сложное решение в моей жизни, и мне, поверьте, очень, очень грустно, — из раза в раз повторяла я. — Я понимаю, что бросаю прекрасный коллектив и целый легион читательниц, но меня всегда угнетало однообразие и стагнация. На прощание я хочу поблагодарить своих сотрудников и читателей за их верность, доказанную на протяжении всех этих лет. — Каждое заявление для прессы неизбежно оканчивалось слезами. Иногда — ради красоты, иногда — от чистого сердца.
Репортеры всегда желали знать, буду ли я поддерживать связь с журналом после ухода. Я хотела им ответить, что связь с журналом у меня будет приблизительно такая: я с дикими воплями побегу к дверям и ни разу не оглянусь. Но я напяливала самую нарядную фальшивую улыбочку и продолжала трескотню: мое имя все равно будет появляться в выходных данных, и, возможно, я порой буду писать туда небольшие заметки.
— Как давно вы начали думать об уходе? — таким был еще один популярный вопрос.
— Мне поступали предложения, над которыми я размышляла в течение нескольких месяцев, — всегда отвечала я. — А теперь мне нужно время, чтобы взвесить все за и против и решить, какой дорогой двигаться дальше.
Все без устали строили догадки насчет моей преемницы и с удовольствием прикидывали, чем займусь я сама. Возможно, открою журнал для женщин бальзаковского возраста и назову его своим вторым именем? Это была любимая версия газетчиков. Но прежде чем я успела сообразить, чем же хочу заниматься, предложения посыпались лавиной, и мне пришлось даже нанять агента, который разгребал эти завалы. Книжки, ток-шоу, радиопрограммы — все, что угодно; одна спутниковая сеть даже предложила мне открыть собственный канал. Издатели — и Линн Стайн в том числе — уже начали борьбу за право издавать мой новый журнал, а один книгоиздатель соблазнял меня возможностью запустить целую книжную серию от моего имени. Одно утреннее шоу хотело заполучить меня в качестве продюсера, дабы я привлекла молодую аудиторию. От предложений реалити-шоу и вовсе отбоя не было. У меня голова пошла кругом. Но, главное, я могла больше не волноваться, что окажусь никому не нужной.
Но затем произошло нечто, что вселило в меня совсем уж колоссальную уверенность. Однажды утром я купила свежий «Уоллстрит Джорнал» и прочла заголовок их медиа-колонки:
50 % рекламодателей «Джилл» отказываются сотрудничать с журналом после ухода Джилл Уайт