Нововведение разошлось за три дня. В конце покупатели уже спокойно предъявляли Марату копейки, рубли, и денежки с чашками, и забирали товар. Паша отметил, что примерно трети из них он деньги не давал, значит, где-то уже наменяли. Да и нарезанных карточек стало гораздо меньше, хотя по законам математики их количество не должно было измениться.
– А если я приду весной и дам тебе рубль, ты дашь мне топор? – спросил кто-то из-за спины.
Путешественник оглянулся. За ним стоял тяжело нагруженный индеец. Его едва было видно из-под тюков с покупками. Рядом таким же комом стояла его скво.
– А ты знаешь, куда идти?
– Конечно, – еле заметно кивнул собеседник. В северные земли маскоги. Ваш вождь любому объясняет, где вы живёте.
Спасибо Бизону, подумал Моторин. Пусть теперь разные племена до лета его копейками торгуют. Такими темпами самодельные деньги мигом превратят разрозненные, воюющие между собой племена в один народ. А значит, испанцам придётся очень туго.
Глава 18. Это ярмарки краски…
В последний ярмарочный день Паша отлично выспался. Он сладко потянулся и долго не решался открыть глаза – солнце светило прямо в лицо, а значит, все остальные уже проснулись, включая весь детский интернационал, который родители с удовольствием оставили на обучение.
Вообще с детьми получилось в чём-то даже смешно. Первых двоих мальчишек отец, тот самый сиу, отдавал, как на заклание. Каждый день приходил по нескольку раз, видимо, проверяя, не съели ли непонятные иностранцы его ненаглядных. Но вчера старший, Спящий В Кустах Бобёр, впервые ухватил молот и как раз самозабвенно лупил по прутку из низкосортного кричного железа. Паша считал, что, если спросить, юный сиу и сам толком не смог бы объяснить, что именно он хотел выковать. Скорее всего, мальчишка насмотрелся на ловкие удары Марата, из-под молота которого выходили очень востребованные товары, и захотел что-нибудь сделать сам. И получился бы у него только пшик, но именно в этот момент появился его отец. Как всегда, зашёл проведать мученика, да так и застыл с открытым ртом. Молодец Марат, сориентировался, не стал отбирать инструмент у мелкого, а подсказал, как установить пресс-форму, помог разогреть металлическую пластину, и через пять минут удивлённый самим собой сын с почтением протягивал ошарашенному отцу самолично изготовленные наконечники для стрел.
С этого момента как прорвало. Каждый род, или, как минимум, племя, требовали взять их детей в обучение. И ладно бы, только мальчиков. Моторин сам видел, как вокруг Тани прыгала солидная, украшенная не только перьями, но и бусами из крашеных орехов и самоцветов, скво, держа за руки двоих великовозрастных, старше самой Тараниопу, дочек. Она что-то требовательно кричала, пыталась махать руками, но так как в каждой держала по девушке, то ей приходилось жестикулировать головой и ногами. Она действительно подпрыгивала, пытаясь что-то доказать. Моторин тогда не досмотрел этот театр одного актёра до конца, ушёл бродить по торговым рядам. К счастью, когда он вернулся, ни мамы, ни девушек уже не было.