− Ярре, они поубивают друг друга в итоге.
Сотник молча кивнул. Он не понимал ни того, ни другого. Но Тварь опять сумел смирить бешеного Наместника. Лицо Ремигия прояснело — он, если и не был прощен, то хотя бы получил надежду заслужить прощение. Тварь покорно прижался к груди воина, тихо, спокойно задышал. Боль отступила. Воин осторожно поднял Тварь на руки, перенес на койку, уложил, накрыл одеялом. Выпрямился и с вызовом взглянул на лекаря и Ярре. Лицо Наместника стало прежним — немного циничным и надменным. Только глаза были очень грустные…
Командиров собрали через час после происшедшего, Тварь тихо спал в отгороженном углу палатки, часть сотников сидели на полу, несколько человек — на чьей-то походной койке, ее принесли приблуды Ярре. Лицо Наместника было бесстрастным. Он спокойно отдавал приказания следопытам, которые должны были найти следы, сотникам. Никто не собирался преследовать тварей, но проверить, нет ли вблизи деревни их тайных постов — надо было. Поселенцы жили в постоянном страхе — конные разъезды имперской армии охраняли подступы к деревням, но нередко оказывались сами вырезанными, как это было сегодня. Никто не упоминал о том, что случилось с Тварью, хотя все, конечно, об этом знали. Но Наместник сейчас был настолько страшен, что предпочитали молчать.
Сбор закончился уже ближе к ночи, выпроводив последних своих сотников, воин зашел за занавесь, отгородившую койку, где спал Эйзе, от остальной палатки. Лекарь поднялся к нему навстречу:
− Мне остаться, господин?
Воин отрицательно покачал головой:
− Нет, завтра придешь утром его перевязать и покормить.
Лекарь замялся, а потом осторожно сказал:
− Господин, молю, будьте с ним осторожнее…
Наместник тяжело взглянул на него, и лекарь замолчал. Как сказать Господину, что еще раз насилие над собой Тварь не выдержит, что его бешеные забавы могут привести к гибели мальчишки. Наместник мрачно сказал:
− Я постараюсь не давать воли своей ненависти. Я понял тебя. Придешь завтра.
Лекарь поклонился и ушел.
Было уже довольно поздно, Тварь по-прежнему спал. Воин прилег на свою койку, подальше от Твари — он боялся своих желаний. Спокойно заснуть не получалось — он непрерывно прислушивался к дыханию Твари во сне, а оно было неровным — что-то плохое снилось. После такого-то дня! Ладно, завтра утром принесут из деревни молочко, еда уже приготовлена, одежду Ярре забрал у кого-то из его приблуд, — те были чуть потолще Эйзе. А ему рано вставать и уезжать на облаву — надо бы припугнуть тварей, чтобы не смели больше резать его воинов. Ладно, потом можно будет и вернуться, может, Эйзе немного придет в себя и не будет так стыдно пред ним.