− Прошу, помогите, если не брезгуете его касаться.
Циничный смешок воина:
− Лекарь, думай, что говоришь. После того, что было… Очень даже не брезгую…
Тело против воли вывернулось из-под рук лекаря, тварь сжался в комок. Нестерпимая боль и ожидание очередного насилия. Неужели нельзя оставить в покое? Просто дать сдохнуть, уйти во тьму?
Тихий голос лекаря:
− Господин, он же нас слышит…
Опять смешок:
− Конечно, твари очень живучи. Приходится сильно потрудиться, чтобы прикончить хоть одного…
Сильные руки приподнимают голову, к губам прикасается холодный край чаши. Запах дикой смородины на солнце, холодная вода…
Какой-то незнакомый голос:
− Выпей. Там наши снадобья. Уснешь.
Тварь с трудом разлепил глаза — кто пожалел его? И натолкнулся на взгляд своего мучителя — кто же еще, опять он придумывает что-то свое, чтобы насладиться его болью и унижением. Только глаза странные — губы кривятся в поганой ухмылке, а взгляд понимающий. Пусть, — хоть через еще большую боль, — но в пустоту, во тьму. Устал. Нет сил терпеть. Осторожно течет вино в рот, мучитель очень следит, чтобы тварь все проглотил. Глаза закрываются. Все… Покой…
Лекарь тихо спросил:
− Что это? Яд?
Наместник ответил с ухмылкой:
− А кто сказал, что я его отпущу? Вино, самое обычное вино. Мы пьянеем, на них оно действует как одурманивающее. Обычный сон. Давай, перевязывай быстрее − он проснуться может… Уже было — проснулся и едва меня не прикончил…
Быстрые пальцы осторожно сводят края раны:
− Зашить бы…
Воин по-прежнему усмехается:
− Зашивай — он не почувствует еще какое-то время, а мне будет спокойнее.
Лекарь внимательно взглянул на воина, тот криво усмехнулся:
− Ну да, до следующего случая. Надо же — положить с собой рядом скорпиона. Видать, околдовал меня тварь.
Лекарь тихо вздохнул про себя — когда некого любить и есть только долг перед Империей. Когда сердце мертво — тогда что?
Наместник усмехнулся нехорошо:
− Давай, поторопись, потом будешь меня осуждать. Бесстрашный…
Да уж… Рана разворочена ударом, ребрышки ходят ходуном. Воин осторожно придерживает мальчишку в одном положении, давая возможность рассмотреть, что делать и внимательно следит за руками лекаря — некоторые отдали бы многое, чтобы поквитаться с тварями — тоже взаимные долги. А здесь достаточно одного неловкого движения, чтобы непоправимо навредить. Хотя этот недавно приехал из какого-то захолустья, и его друзей в дозорах твари не вырезали. Ладно, поверим в его добрые намерения. Лекарь искоса взглядывает на Наместника: про него страшное рассказывают — бывали случаи, когда за отступление без приказа сотника разваливал на части одни ударом меча. И в то же время — сам вывел отряд в засаду. Свою сотню, — которую обучал и собирал еще в молодости, — они все были его ровесниками, только двое мальчишек — первогодков, где-то подобрал на пути из Империи. Странно, что его свои же не убили — жестокая, безжалостная тварь… Тварь??? Мальчишка мучительно застонал — что-то почувствовал. Наместник резко сказал: