Дом встречает вежливостью, но вежливостью натянутой. Отец уже готов, он одет традиционно и поправляет свой галстук-бабочку. Я одет в штатское, то есть костюм – но на лацкане значок с менорой, традиционным еврейским светильником-семисвечником. Если я надену значок с могендовидом, символом Израиля – к этому отнесутся по-разному, могут и побить. Дело в том, что есть евреи, которые считают Израиль преступным государством, так как он создан до пришествия Мошиаха. И таких тут немало.
Отец же относится к любавической ветви иудаизма, что особенно сильна на Украине.
– Идём?
– Идём…
Спускаемся вниз.
– Я давно говорил, тебе надо заниматься политикой, – говорит отец
– Так я и занимался.
– Где, в Ираке?
– Ага. А тут занимаются говорильней…
– Дурак…
Я покорно молчу
Мы выходим на улицу, рассаживаемся по машинам – с отцом я не поеду. Машины трогаются… тут недалёко.
* * *
Мой отец – перейдя в Любавич сумел-таки создать собственный бизнес, о котором мечтал в Брайтоне, и довольно серьёзно разбогател. Бизнес – субподряд в строительстве, констракшн. По негласному уговору – евреи нанимают только евреев, а при таком росте численности ортодоксов – заказов на строительство хватает. Потому мой отец купил «Форд Ф350» и гордо ездит на нем, хотя в Большом яблоке эта машина – безумие.
Мы едем на заседание Еврейского конгресса. Есть такая организация, одна из многих. Поддерживает республиканцев. Один из парадоксов евреев в США – евреи потребляют как бедные, но голосуют как богатые. Они – одни из немногих национальных общин в стране, которая традиционно поддерживает республиканцев. В Нью-Йорке с его национальными районами они почти изгои – тут традиционно в фаворе демократы.
Собрание проходит в здании только что открытого Еврейского дома, музыка только еврейская, кухня – только кошерная. То есть не «семь сорок» и не селёдка под шубой как на Брайтон-Бич. Людей в традиционном и в костюмах примерно поровну, те у кого нет миллиона долларов – в меньшинстве.
У меня миллион долларов есть. Не все, правда, знают об этом.
Отец представляет меня лидерам местной общины, среди них – первый ортодоксальный еврей – прокурор. По разговору – я понимаю, что речь идёт о чем-то серьёзном, возможно о борьбе за пост младшего конгрессмена. Евреи с Брайтона уже выставляли кандидатуру – но потерпели неудачу.
А так – всё идёт своим чередом, музыка играет, люди танцуют.
В какой-то момент я сталкиваюсь с человеком, который моложе почти всех присутствующих. Он худощав и моложав, в дорогом костюме…
– Джаред К***р.
– Очень приятно. Эл Миллер. Можно Алексей.