Так что кому тут на кого обижаться?
— Молчите, значит? Ну, ну, валяйте, молчите себе. Только скотина — она молчать не будет, она такой крик поднимет, тошно нам всем станет.
Он помолчал, оглядел ворох бумаг на столе, вскинул брови.
— Словом, так, дорогие мои товарищи, чтоб сено сегодня же было завезено в коровники. А там как хотите. Думаю, что не пенсии и не домеры сейчас главное. Вот так. А как это все организовать — Матвей Захарович подумает, да ведь, Матвей Захарович, а?
— Не вижу тут особых проблем, — прокашливаясь, сказал Пилюгин и пожал плечами.
— Не видишь, говоришь? — встал из-за стола Гарбузов; был он маленького роста и рядом с рослым Пилюгиным казался совсем мальчишкой — худым, с выступающими под простым пиджаком лопатками. И как-то не вязалось с его мальчиковой фигурой такое взрослое и серьезное лицо, крупные руки с сильными пальцами.
Пилюгин еще раз пожал плечами.
Действительно, он не совсем понимал причину сегодняшнего срочного совещания здесь, в дирекции совхоза. Ну что, собственно, случилось? Ну мороз, да. А что корма не завезли в коровники — ну так завезем к вечеру, и вся, как говорится, недолга. И чего, спрашивается, баламутить, чего такую тревогу поднимать…
— Не понимаешь? — как будто перехватил мысль Пилюгина директор. — А ты послушай, чего тебе сейчас скажет наш бригадир тракторной бригады. Ты только послушай его, он тебе сейчас глаза откроет. — И он устремил свой колючий взгляд в сторону Ляхова, который все это время перекидывал ногу на ногу.
— Ну скажи ему, Коля, скажи…
— И скажу, — будто вырос — вскочил со своего места Ляхов, — чего ж не сказать. Да только к тому, что я счас говорить буду, пусть завскладом, — он указал рукой в сторону Маруськи-кладовщицы, — тоже что-нибудь добавит. Оно ясней получится… А то…
— Давай, давай, Николай, ты начинай, начинай, а там оно само пойдет…
— Так вот, я и говорю, что корма мы завезти не в состоянии…
— Слыхал, Матвей Захарович?
— Да, не в состоянии. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Вот так вот.
— А ты говоришь, нет проблем, товарищ Пилюгин.
— А какие тут проблемы, — огрызнулся Ляхов, — проблемы те были летом, когда я к вам сюда ходил чуть не каждый день. Все пороги обил — запчасти просил. Последний трактор из строя вышел. Вот и вся история. Я и докладную писал… писал или нет? — Он уставился на директора, как будто боялся, что тот вдруг не подтвердит его вопрос.
— Ну а как же со скотиной, товарищ Ляхов, — прищурился снова Гарбузов, — с ней-то как, а?
— А что скотина. Что скотина? Я-то тут при чем? Я ведь вам своевременно сигнализировал — давайте запчасти. Не дали. Теперь сами и думайте, что со скотиной. Я почем знаю. Вы учились на свое, я — на свое. За мое с меня и спрашивайте. Я вам отвечу. Трактора все как есть под открытым небом. Ремонтируются в такую-то страсть. Стоят как стога под снегом. Все до одного. Вчерась попробовал сам собрать хоть один — вот. — Он протянул забинтованную руку. — Обморозился, да и все. Пусть вот еще Маруська скажет, — спохватился он, глядя на смутившуюся кладовщицу. — Пусть…