Но ему пришлось удивиться еще больше. По аллее шел Лойко с обнаженной головой и перекинутым через руку плащом.
— Аркадий Вениаминович! — закричал Сережа и чуть не попал под машину.
— Зорин, Сережа!.. — изумился Лойко, крупно шагнул навстречу и долго не отпускал Сережину руку.
Они сели на скамью возле фонтана. Сереже показалось, что на площадь к Большому театру пришло тепло Абанера, ласка и уют родного дома.
— Ну, как вы? — спросил учитель. — Одобрили ваши стихи? По глазам вижу — одобрили.
— Нет, раскритиковали! — засмеялся Сережа. — Но я все равно… Все равно доволен.
И неожиданно для себя рассказал, как его встретили ребята в «ЖКМ», как высек консультант толстого журнала, что сказал старик, которому он так благодарен.
— И куда вы теперь?
— Работать! Хоть землю копать, хоть дрова пилить.
Аркадий Вениаминович задумался.
— Все это можно. И дрова и землю. Я тоже одно время плел корзины. А Бородин пришел и сказал — для людей невыгодно, если я буду корзины плести. Вот и я вам скажу, невыгодно для людей, если станете дрова пилить. А кто за вас детей учить будет?
Сережа порывисто поднялся.
— Так разве я?..
Глаза Лойки мягко улыбнулись.
— Вот если бы несколько лет назад мне кто-нибудь сказал, что я буду работать в школе имени Коммунистического Интернационала и добровольно останусь в Абанере, я бы назвал такого человека сумасшедшим… — Лойко доверчиво посмотрел на юношу. — Я здесь по делу брата… Помните, Сережа, письмо, с которым я пришел к Бородину? Евграф Васильевич был прав. Мой брат арестован. Его будут; судить здесь, в Москве…
Лицо учителя сделалось серым, он, как в былые времена, опустил голову.
Сережа понял, об этом спрашивать не надо.
— А что в городке? Все наши разъехались?
— Да, да… — очнулся Аркадий Вениаминович. — Почти все. Рая воспитателем в детском саду работает, а Назар Назарович так и не появлялся. Фима домик Евникии школе отдала, там библиотеку размещают.
Они долго сидели в садике, не замечая шума города, потока людей и бесстрашных голубей, которые разгуливали под ногами. Воспоминания о школе и Абанере были неистощимы, как струи фонтана, журчавшего рядом. А на прощанье Аркадий Вениаминович снова сказал Сереже:
— Так подумаете о школе?
Юноша неопределенно пожал плечами. Ловко улыбнулся и будто между прочим прибавил:
— Я на минуту заходил в Наркомпрос. Там в Сибирь учителей вербуют. Пожалуй, вас возьмут. Если домой не собираетесь… — И, стесняясь, вынул бумажник. — Вы, наверно, истратились в дороге? Возьмите двадцать рублей… Потом когда-нибудь…
— Нет! Нет! — замахал руками юноша. — Деньги у меня есть!