Был он сегодня выше ростом, моложе, красивее. «Что с ним?» — подумал Сережа и увидел в руках Лойко большой пакет.
— Проходите, Аркадий Вениаминович, присаживайтесь, — поднялся навстречу Бородин.
— Я пришел… Я хотел показать вам вот это… — крупно шагнул учитель и подал Бородину пакет.
Евграф Васильевич вынул вчетверо сложенный лист.
— Так… Гм… Интересно! Постановление Верховного Суда по делу… «За недоказанностью и отсутствием улик приговор отменить, снять судимость, разрешить Лойко жительство в Москве…» Так это просто здорово!.. А вы не верили! Поздравляю!..
Бородин по-мальчишечьи подмигнул и долго тряс руки Лойка. Тот глядел растерянно.
— Да, не верил!.. Это вы меня заставили написать обжалование. И если бы не вы… Вы сами не знаете, сколько сделали для меня.
Сереже тоже хотелось поздравить Аркадия Вениаминовича, но вмешаться в разговор казалось неудобным. И можно ли об этом говорить с учителем?
Когда Лойко немного успокоился, Бородин спросил:
— Ну, и что вы думаете делать?
Лойко долго вертел в руках конверт.
— Право, не знаю… Это так неожиданно. Разумеется, уеду в Москву, может быть, меня снова примут на кафедру…
— А мы останемся без математика?
— Нет, почему же… Я еще не решил. Извините, я просто не собрался с мыслями.
— Да, да, не торопитесь, — понимающе сказал Бородин. — Все будет хорошо. Рад за вас. Очень.
Аркадий Вениаминович аккуратно уложил лист в конверт, спрятал в карман пальто и сидел не шевелясь.
— Вы еще что-то хотите сказать?
— Да.
— Говорите, слушаю.
Лойко поднял голову и, по-детски смущаясь, заговорил:
— Я хотел посоветоваться… По поводу брата. Я получил от него письмо.
— Вы с ним переписываетесь? — нахмурился Бородин.
— Нет, но сегодня пришло письмо. Он, видимо, живет под чужой фамилией. Подписался Смирнов, но я узнал по почерку. И адрес странный. Одесса, почта, до востребования… Спрашивает, нельзя ли приехать сюда.
— Зачем?
Лойко растерянно пожал плечами.
— Не знаю… Спрашивает, тихое ли здесь место, много ли народа, можно ли прожить год, полгода.
— Та-а-ак! — протянул Бородин, вышел из-за стола и прошелся по комнате. — Значит, он просит вас помочь ему укрыться. И вы согласны?..
— Вы мне не верите!.. Если бы я хотел помочь брату, я бы не сказал вам об этом.
На Бородина глядели обиженные глаза.
— Только не сердитесь! Слышите, не сердитесь!.. Я вам верю, но должен предупредить. У вас нет брата, Аркадий Вениаминович. Он по ту сторону реки, вы — по эту. Рано или поздно он голову сломит, а вашей зачем болеть?..
Сережа ерзал на месте. О нем, кажется, забыли, он невольно стал свидетелем серьезного разговора и не знал, напомнить ли о себе или, наоборот, сидеть тише, чтобы не заметили. И совсем некстати защекотало в носу. Сережа крепился, крепился и — громко чихнул.