121358 X
…
121358 X
…
121358 X
Влад сидел с ней в течение долгих, молчаливых часов. Он смотрел не только на ее руку, но и на пальцы, глаза. Яэль знала, что он искал дрожь и слезы. Она изо всех сил старалась не показывать их ему. (Какая Валькирия плачет?)
– Когда ты смотришь на них, что ты видишь? – спросил он на третий день.
Это было скорее об ощущении, а не о видении. Ощущение татуировочный иглы, прижатой к ее коже. Ощущение взгляда доктора Гайера на ней, когда финальная X отметила ее как его собственность. Ощущение глубины и темноты бесконечного дыма крематория внутри нее, ожидающего дня, когда он столкнется с другими монстрами. Пожрет их.
Она сказала это Владу.
– Я не спрашивал тебя, что ты чувствуешь. Я спросил, что ты видишь.
Что она видит? Эти цифры – наскоро нацарапанные. Полные кривого несовершенства. Восьмерка была слишком наклонена. Все единицы были разной длины. Тройка кралась за кем-то, ее кончики были похожи на клыки.
– Я вижу чей-то чужой почерк, – сказала она наконец.
Влад продолжал смотреть на нее, ожидая большего.
– Я… я вижу, что они сделали со мной.
Спокойное молчание. Вытягивающее из нее ответы.
– Я вижу, что они сделали с ними со всеми.
Бабушка, опускающаяся на колени в грязный снег. Маленькая голубая ручка на каталке. Лихорадочные глаза ее матери и затихающие стоны. Мириам, держащая все остальные куклы. (Годами Яэль надеялась, что ее подруга как-то выжила, что куклы снова будут вместе. Она даже достаточно долго обманывала себя, начиная планирование спасательной операции, пока в своих поисках не обнаружила невыносимое: Барак № 7 был отравлен газом вскоре после ее побега.)
Все они. Мертвы.
Яэль сжала челюсть так сильно, что подумала, что ее зубы сломаются. Ее сердце с пустой дырой внутри отозвалось, такое голодное. Полное исчезнувших.
Прошлое всегда было там: бежало за ней по следу, звенело в ее выстрелах, опаляло жаром в ее пластичности кожи. Но всегда был еще один километр, который надо было пробежать, еще одна цель, которую надо было поразить, еще одно лицо, которое надо было улучшить. То, во что Яэль могла втиснуть боль и гнев. Зажечь себя.
Но рука Яэль на столе, такая жертвенная, такая голая – это было иначе.
Вместе с тем, она может оставаться на шаг впереди: «ПРОДОЛЖАЙ БЕЖАТЬ НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ…»
Лицом к лицу, и все, что она могла, это быть в этих цифрах. 121358.X. Помнить и быть отмщенной.
Она так же распадалась на части, как они. Насколько еще она может разорваться?
«СЛИШКОМ МНОГО»
Яэль потянула руку со стола. Она дрожала.
Влад не ругал ее и не сказал вернуть руку обратно. Его голос был странно мягок, так непохож на грубость его лица.