– Ричард, – выпаливаю я. – Это я. Я слышала про твою помолвку, мне просто надо с тобой поговорить…
Уверенность, которую я чувствовала мгновение назад, ускользнула от меня, как рыба из мокрых пальцев. Я с трудом подбираю нужные слова: «Пожалуйста, перезвони мне… Это очень важно».
Мой голос прерывается, когда я произношу эти слова, и я кладу трубку.
Я прижимаю телефон к груди и закрываю глаза. Может, я могла бы избежать отчаяния, подтачивающего меня изнутри, если бы раньше постаралась замечать тревожные сигналы. Постаралась все исправить. Еще не поздно, не может быть. Мне невыносима мысль о том, что Ричард снова женится.
Я, наверное, задремала, потому что час спустя вздрагиваю, почувствовав, как завибрировал телефон. Я опускаю взгляд, чтобы прочитать сообщение: «Извини, но говорить больше не о чем. Береги себя. Ричард».
В это мгновение я с пронзительной ясностью понимаю: если Ричард устраивает свою новую жизнь с другой женщиной, мне, может быть, удастся в конце концов скроить для себя свою собственную жизнь. Я могла бы пожить у тети Шарлотты, пока не накоплю денег на аренду собственной квартиры. Я могла бы переехать в другой город, где нет воспоминаний. Я могла бы завести домашнее животное. Возможно, со временем мое сердце перестанет замирать при мысли, что это он поворачивает за угол – темноволосый бизнесмен в дорогом костюме и темных очках-авиаторах, на которых вспыхивает солнце.
Но пока он с ней – женщиной, которая беспечно вызвалась на роль новой миссис Ричард Томпсон, в то время как я делала вид, что ничего не замечаю, – в моей душе не будет покоя.
Когда Нелли размышляла о своей жизни, ее не покидало ощущение, что за свои 27 лет она успела расколоться на несколько разных людей: она была единственным ребенком, который часами играл один возле ручья в конце квартала; она же была и юной девушкой, которая, работая няней, укладывала детей спать и обещала им, что в темноте не скрывается ни одного монстра; а еще менеджером по организации мероприятий женского университетского сообщества Чи Омега, где она иногда засыпала, не запирая дверь. Она же была нынешней Нелли, которая уходила с ужастика, если главную героиню загоняли в угол, и тщательно следила за тем, чтобы не остаться последней официанткой в «Бистро Гибсона» после закрытия в час ночи.
В детском саду работала еще одна версия Нелли: учительница в джинсах, которая помнила наизусть каждую книжку про Слона и Поросенка Мо Виллемса, которая раздавала органическое печенье в виде животных и порезанный на кусочки виноград и помогала детям делать индеек из отпечатков ладоней на День благодарения. Те, кто работал с ней в «Гибсонсе», знали официантку в черной мини-юбке и с красной помадой на губах, которая подсаживалась за стол к шумной компании бизнесменов и опрокидывала рюмки, чтобы получить побольше чаевых, и легко носила на раскрытой ладони тяжелые подносы с бургерами. Одна из этих Нелли жила при свете дня, другая – ночью.