— Но ведь это ужасно трудно! — воскликнула Лиза.
Прищурив глаза, она смерила неодобрительным взглядом остатки бетонного причала, по обеим сторонам которого колыхались черные водоросли.
— Ну, не труднее, чем тащить грязное белье за пять кварталов в прачечную, полчаса стоять в очереди, дышать паром и вонью, ждать, пока автомат выстирает белье, потом ждать, пока оно высушится в барабане, и только после этого тащить его домой...
— Но будет ли белье чистым?
— Думаю, что да. Во всяком случае, давай попробуем.
Аллану очень хотелось увидеть, как Лиза стирает белье на причале. Для него это была мирная идиллия на лоне природы.
Ход его мыслей внезапно прервал радостный возглас Боя. Малыш подбежал к родителям, размахивая каким-то непонятным предметом, который он нашел. Им пришлось остановиться, чтобы взглянуть, что это такое. Оказалось, что это голова куклы с длинными золотистыми волосами; она смотрела на них, моргая глазами на расплющенном лице, с которого вода начисто смыла все черты.
— Какая красивая! — восхищенно кричал Бой. — Красивая! Красивая!
Он держал голову за отливающие золотом волосы и размахивал ею из стороны в сторону.
Эта картина поразила Аллана до глубины души — с тех пор как они прибыли сюда, жизнь снова стала представляться ему в виде картин. К нему вернулись картины! Он почти забыл их, много лет он жил без картин, и вот они снова стали возвращаться к нему, одна за другой или несколько сразу, вперемежку, беспорядочно. Желтые синтетические волосы... Парики матери, развешанные на колышках возле зеркала в золоченой раме, в спальне, в их трехкомнатной квартире, заставленной мебелью. Моложавая в свои тридцать девять лет, она была на одиннадцать лет моложе отца. Тщеславие, недовольство, упреки: «Я изо всех сил стараюсь не потерять форму, сохранить для тебя свою красоту, а ты...», руки на округлых бедрах, затянутых в узкую, слишком короткую юбку, огненного цвета волосы. «Жить в этой берлоге и даром терять лучшие годы жизни...» Работа на полставки в отделе тканей большого магазина: «Чтобы только не сидеть дома!..» Сигареты, декольтированные платья, косметика и водный массаж, разгрузочные дни. Она снабжала Аллана просветительной литературой по вопросам секса («Чтобы ты не стал таким, как твой отец...»). Подкрашенные глаза, подкрашенные губы и неизменная копна жестких, сверкающих лаком волос самых невероятных оттенков.
А потом это же нервное лицо в ссадинах и синяках, отливающие металлическим блеском волосы слиплись от запекшейся крови. Его родители погибли в автомобильной катастрофе, когда ему было восемнадцать лет, погибли при массовом столкновении машин на Автостраде в воскресные часы пик; по иронии судьбы это случилось на том самом месте, куда они так часто брали его с собой, чтобы посмотреть на эти ужасные массовые столкновения, которые происходили почти каждое воскресенье, особенно осенью, когда туман густыми клубами выползает из бухты. Узнав о несчастье, Аллан отчетливо увидел их раздавленными и изуродованными среди обломков машины, превратившейся в груду дымящегося, покрытого черной окалиной металла, как это бывало на месте других катастроф, когда отец сажал его к себе на плечо, чтобы Аллан мог заглянуть через головы толпы, которая всегда собиралась на месте происшествия. Некоторые делали снимки. Некоторые закусывали принесенными с собой бутербродами. Аллан любил драматические ситуации, которые возникали во время этих импровизированных вылазок к месту катастрофы, любил, когда его оттесняли назад полицейские в кожаных форменных куртках и шлемах, разъезжавшие в огромных автомобилях. А вечером они всем семейством сидели перед телевизором и смотрели репортаж о том, что видели своими глазами.