– Попадись ты мне, стервец!..
Возле вокзала уже понагорожено навесов и палаток; дотлевали в зяблой тьме костерки; какой-то юный полуночник тихонько и нежно напевал, бренчаще и нудно музицируя на гитаре. Капитан Пономарёв, быть может, запамятовав, что не в своей роте, не в казарме, прицыкнул:
– Эй, хватит возгудать! Отбой!
Спать капитан Пономарёв ещё не хотел, внутри горело после «марш-бросочка», но как он любил порядок и дисциплину!
– Лежи, мужик, пока лежится, – ответили ему улыбчивым, но хамоватым баском. Девчата захихикали.
Да, за стенами казармы, за калиткой КПП – жизнь другая. Капитан Пономарёв укутался плотнее.
Спал всего ничего. Росистая прохлада защекотала в носу – очнулся и увидел высокое проголубенное небо и кромочку ясного золотого солнца. Только небо и только солнце он видел. И захотелось смотреть только на небо и только на солнце. Тихо-тихо кругом, народ ещё спит. Пахнет подмокшей – росы густы – золой костров, прелыми мхами тайги. Она вот сразу тут, протяни руку – затронешь молодую сосёнку или багуловую ветвь. «Хм, чудно́, – подумал капитан Пономарёв, не желая шевелиться и не уводя глаз от неба, – чего мне вдруг показалось: вся моя жизнь, все мои волнения, тревоги и беды – мелконькая, пустяковая сумятица. Бегаю, бегаю, деру глотку, деру, но зачем? А вон там, в небесах, что-то такое… что-то такое…» – Не может найти верных слов капитан Пономарёв. Повернулся, кряхтя и вздыхая, на бок, стал смотреть в землю: наверное, не надо бы так думать и чувствовать капитану Пономарёву, командиру роты, человеку дисциплины и порядка. «Дурью маюсь, бездельничаю, вот и взгрустнулось мне, как де́вице, вот и всякие мыслёнки подкрадываются, точно карманные воришки… Что там рота без меня?»
Народ просыпался – загомозилось вокруг, костры запотрескивали, закипала в котелках вода. Народ мылся, завтракал, смеялся, прокашливался, курил, перебрасывался словами – жил, как живётся; застала жизнь в полях ли, в лесах ли, у закрытой двери ли, – что ж, надо жить, коли живёшь. А капитан Пономарёв отчего-то не может, как все: он снова перевернулся на спину и смотрит, смотрит в небо, зачем-то вглядывается, вроде как старается запомнить получше. Там голубое и золотое уже слилось в единый вселенский горящий купол. Необыкновенно ново, свежо чувствует себя капитан Пономарёв: душа непривычно смирна и слаба и вместе с тем – тоже непривычно, что́ чуточку пугает и настораживает, – радостна и оживлена. Кажется, никто из окружающих не смотрит в небо, а он смотрит. Всем хочется поесть, покурить, пообщаться – просто жить, а ему нужно небо, это незнакомое, это торжественное, это красивое беспредельное небо над маленьким, затерянным на просторах городком. «Да что со мной такое!.. Мать, бывало, прятала от меня варенье, а я находил банку и тайком уписывал. И вот сейчас, как в детстве, точно бы дорвался до чего-то сладкого и не могу оторваться…»