– Чего уж, хотелось бы пожить как-нибудь крепче да ладнее, – сказал и Виктор, потому что Людмила, похоже, больше ничего не хотела примолвить. Она улыбчиво, но грустно всматривалась в солнечные, сияющие раздолья небес и гор. – Работаем в самом деле через край, и в своём двору бьёмся, и в промхозе вкалываем, как проклятые. Но вы сами, товарищ капитан, посудите: государство и всякие бизьнесьмены за гроши принимают у нас ягоду и травы, за пушнину – чуть ли не кукиш показывают, а в магазинах после соболёк, к примеру, по страшенным ценам сбывают. Тяжкими трудами даётся нашим мужикам соболь или белка. Покрути-ка за зверем по та́йге, повыслеживай его! И не в каждый годок зверя вдосталь. Как-то раз перед выбора́ми наведался к нам какой-то партиец из города. Уговаривал за свою партию проголосовать и наставлял нас, как надобно хозяйствовать нынче. Едко говорил, но с толком: работаете, мол, вы на тыщу, а выдают вам десятку, и вы, дурни, довольны. Грабят, сказал, вас все, кому не лень…
– Так что же вы не возмущаетесь?
– Мы, деревенские да таёжные, не такие, как вы.
– Хм, какие же?
– А вот такие: хотя и бедненько живём-можем, да спокойно и мирно. Что есть, то есть: спокой и мир у нас тут. Ведь город так и нашёптывает человеку: извернись, схитри, побольше хапни, не будь простофилей. Беги – хватай. Хватай – беги. Зна-а-а-ю: годка два откантовался там. Наволындался – удрал! Душу в толкотне людской будто иголками колет. А теперь – лад в ней, тишина. Во где настоящей жизни хоть отбавляй, бери всякий, сколько желаешь! – широко повёл он рукой. – И она тоже – помнишь, сестрица, про свои мытарства? – не словчилась в многолюдье обжиться. Училась по молодости в райцентре на повариху – не доучилась, сбежала… Да, мы такие люди – нам много не надо: чтобы пацаны были с нами всегда рядом, чтобы сенов на всю зиму хватило для Бурёнки и коня, чтобы дождей было поменьше, чтобы хватило силёнок баньку осенями дорубить. Чего ещё нам надо? – притворился он, будто усиленно вспоминает, даже в затылке стал скрести своим заскорузлым, с толстым ногтём пальцем. Подтолкнул Людмилу: – Слышь, сестрица, чего нам ещё-то надо бы?
Она в сдержанной насмешливости засмеялась, отряхивающе вскинулась руками: мол, отстань. Прищурилась вдаль.
– Гроза подкрадывается, что ли? – махнула она головой на маленькое серенькое облачко, зацепившееся за зубец далёкого белоголового гольца.
– Неужели дождь будет? – спросил капитан Пономарёв, норовя зачем-то заглянуть в глаза Людмилы. – Какое небо чистое, аж блестит, точно надраенный самовар.