Миссис Трелони сейчас была готова хоть на голове стоять, только бы не возвращаться к разговору о лорде Грее.
****
На следующее утро миссис Трелони отправилась в банк.
Банкир Александр Саввинлоу принял её, как всегда, весьма любезно: он вышел из своего кабинета, встречая в дверях, проводил в кресло для посетителей возле своего стола, сам сел напротив и с нежной улыбкой справился о здоровье. Миссис Трелони ответила и справилась о здоровье банкира, его жены и детей. Потом они пришли к общему мнению, что погода, кажется, установилась на лето. И только потом миссис Трелони объяснила, что хочет снять часть денег со счёта мужа.
– Но, миссис Трелони, у вашего покойного мужа не осталось в моем банке никаких денег, – сказал банкир Саввинлоу мягко. – Более того, он мне остался даже немного должен… Но я, как ваш друг, не буду напоминать вам о таком пустяке. Миссис Трелони, не тревожьтесь: я прощаю долг вашего покойного мужа!
Банкир мысленно оглядел себя со стороны – и со стороны он себе определённо понравился. Он постарался втянуть живот и поднять величественно голову. Голова поднялась, а вот живот втягиваться никак не хотел. Банкир поспешил переменить положение тела: он встал, подошёл к миссис Трелони и взял её руку, безвольно лежащую на подлокотнике.
И тут миссис Трелони, наконец, собралась с силами и проговорила:
– Но Джон даже не намекал мне, что мы разорены… Наоборот, он собирался купить ещё один корабль и советовался со мною о выборе. Я ничего не понимаю.
Банкир Саввинлоу горестно вздохнул.
– Мне об этом ничего не известно, Гертруда, поверьте, я и сам в недоумении, – сказал он со слезами в голосе. – Но я готов сделать всё, что в моих силах. Вы можете у меня занять денег на любой срок… С минимальным процентом.
Маленькие голубые глазки банкира Саввинлоу смотрели участливо, сладкий рот жалостно улыбался. А между тем он, – весь олицетворение сострадания и сочувствия, – мягко, но решительно увлекал миссис Трелони за локоть из своего кабинета. Услужливо растворив перед нею дверь, он так же мягко провёл её мимо столов клерков до самого выхода из банка.
Миссис Трелони двигалась за ним, как в трансе, едва передвигая ноги. Её глаза ничего не видели. На крыльце она с трудом расслышала, что говорил ей банкир – какие-то заверения и сочувствия, приглашение приходить в любое время, и прочее, прочее и прочее… Когда дверь за банкиром закрылась, миссис Трелони, потерянно огляделась по сторонам и сквозь слёзы, наполнявшие её глаза, почему-то посмотрела на небо.
Небо было голубое и безмятежное, как и глаза банкира Саввинлоу.