.
В статье, посвященной значению Ростовской стачки, Плеханов писал, что она не только опровергла аргументы эсеров в пользу террора, но также показала вообще ошибочность теорий, на которых основывала свою деятельность партия социалистов-революционеров. Он указывал на растущее отчуждение между «героями» и «толпой», к которому приводит деятельность террористов. Это отчуждение ослабляет движение, несмотря на симпатии масс к террористам и их недовольство властями. Терроризм оставляет массы пассивными, ибо «герои» действуют за них. Демонстрации не получали развития, поскольку массы были пассивны и расходились по первому требованию полиции, полагая, что дело борьбы с ней возьмет на себя кто-то другой. Необходимо остановить растущее разочарование в демонстрациях и увеличивающийся разрыв между «героями» и «толпой». Как этого достичь, было продемонстрировано в ходе ноябрьской стачки в Ростове-на-Дону. Там не было «героев» и пассивной толпы. Там были только тысячи рабочих, осознавших необходимость борьбы против угнетателей и готовых к этой борьбе. «Герои» и «толпа» слились. Ростовские события, полагал Плеханов, открыли новую эпоху, эпоху массовых демонстраций[683].
На следующей неделе в «Искре» появилась статья Л.Д.Троцкого, в которой давался краткий анализ терроризма, во многом повторявший то, что уже говорилось по этому предмету на страницах газеты. Он коснулся утверждений, что безоружные рабочие в ходе массовых демонстраций несут большие потери при столкновениях с полицией. По его мнению, потери были не больше, чем от казней революционеров, пошедших на террористический акт, в то же время демонстрации позволяют преодолеть угрозу отчуждения между «героями» и «толпой», к чему непременно приводит терроризм. «Логика истинно-революционных событий, разыгравшихся в Ростове, — писал Троцкий, — сдунула, как карточный домик, хрупкую террористическую логику "Революционной] Р[оссии]". Значение ростовских дней неоценимо, между прочим, потому, что при их свете террористические акты должны были получить настоящую, не романтическую оценку...»[684]
Ростовские события ничуть, впрочем, не поколебали убежденности эсеров в верности их тактики. Напротив, они, как писал впоследствии кн. Д.А.Хилков, «показали необходимость для революционеров быть всегда готовыми», при возникновении соответствующих обстоятельств, вступить в «прямую насильственную революционную борьбу с правительством». А так как «такая борьба мыслима только там, где существуют заблаговременно организованные террористические дружины», то ростовские события указывают на необходимость заблаговременного формирования таких дружин. «В революционной практике массовых движений, — заключал князь, в прошлом лейб-гусар и толстовец, дошедший в своем революционизме до крайностей терроризма, — отрицание террора неизбежно приводит к подобию того, к чему приводили бы попытки вбивать клинья тупыми концами»