Терроризм в российском освободительном движении (Будницкий) - страница 206

«В русском революционном движении правительство сыграло выдающуюся роль организатора», — справедливо писал Ф.И.Родичев[758]. Оно своими преследованиями ожесточало в сущности очень молодых людей, способствуя их «отщепенству», превращая их в членов некоего «революционного ордена». Случай Трепова, приказавшего в тюрьме «высечь мечтателя», наиболее известен, но отнюдь не единичен. «Руками злобной власти вскормлен террор, погубивший Александра II», — образно и точно выразился тот же Родичев[759], ставший свидетелем обеих волн терроризма в России. Так что у терроризма было два «автора»: радикалы, стремившиеся путем политических убийств подтолкнуть историю, и правительство, своей несоразмерной жестокостью провоцировавшее ответное насилие.

Если вычленить общие черты, свойственные рациональному обоснованию терроризма в трудах его идеологов, то они сводятся к следующим основным положениям: терроризм должен был способствовать дезорганизации правительства; в то же время он являлся своеобразной формой «диалога» с ним — угрозы новых покушений должны были заставить власть изменить политику; терроризм рассматривался как средство «возбуждения» народа, с тем, чтобы, возможно, подтолкнуть его к восстанию или хотя бы привлечь внимание к деятельности революционеров; наконец, подорвать «обаяние» правительственной силы.

Однако в переходе народников от пропаганды к террору в конце 1870-х годов решающую роль, на наш взгляд, сыграли факторы не логического, а скорее психологического порядка. Настроение революционеров, отчаявшихся вызвать какое-либо движение в народе, толкало их к более решительным действиям; место одного мифа — о готовности народа к немедленному бунту за лучшую долю, занял другой — о том, что реализации народных устремлений, выявлению его настоящей воли мешают прежде всего внешние условия. Народовольцы, признавшись в безрезультатности пропаганды в крестьянстве, стыдливо объявили террор лишь одним из пунктов своей программы; ультратеррористическая программа Н.А.Морозова была отвергнута. Однако на практике их деятельность, как и предрекал Морозов, пошла по пути наибольшего успеха, т.е., терроризма.

Цареубийство 1 марта стало ключевым моментом в истории терроризма в России. Это был величайший успех и величайшая неудача террористов[760]. Дело было не только в том, что успех дался партии чересчур дорогой ценой и вскоре почти все ее лидеры были арестованы или вынуждены бежать заграницу. Не произошло каких-либо народных волнений; власть, недолго поколебавшись, отказалась идти на уступки обществу, не говоря уже о террористах.