«Что-то внутри меня заставляет постоянно хвататься за ноутбук или за блокнот и карандаш, если нет возможности сразу писать в файл. Что-то толкает под руку и сладострастно шепчет на ухо, щекотно обдавая дыханием: «Ну, что же ты, ведь обещала, хотела… давай, Мэри, пиши… ты ведь можешь, ты сама хочешь… пиши – станет легче…» И я послушно хватаюсь за то, что под рукой, – и пытаюсь писать. Если честно, выходит не очень и совсем не то, что хотелось. Сама не понимаю, как так – обычно я легко излагаю на бумаге все, что чувствую, а тут… Просто напасть – слова не мои, фразы не мои, мысли – и те чужие. Что происходит, я не понимаю. Но это не я – это кто-то другой. Это бесит, раздражает, я швыряю блокнот в стену, ломаю в пальцах карандаш и визжу: «Выпусти меня!!! Выпусти меня, черт тебя подери!!! Я не могу так, слышишь – это же не я!!!»
Ответа, разумеется, нет… Хорошо, что в такие моменты меня никто не видит и не слышит, иначе уже давно определили бы в одно хорошо и печально известное заведение. Я ругаюсь сама с собой… Хотя…»
Он не поверил ей. Не поверил именно в тот момент, когда Мария не обманывала его. Но Нестеров почти физически ощущал измену, и его самолюбие было уязвлено настолько, что никакие доводы не срабатывали. Мария уехала на сборы в Москву, а когда вернулась, Максим заподозрил неладное. Она стала другой – задумчивой, печальной, часто замирала у окна и смотрела куда-то далеко, словно видела нечто через многие километры. Попытки поговорить начистоту натыкались на невидимую стену, Нестеров злился, Мария замыкалась в себе все сильнее, все чаще закрывалась в ванной с телефоном и бесконечно строчила эсэмэски.
– С кем ты переписываешься?! Что происходит?! – не выдержал однажды Максим, выбив дверь в ванную.
– Что ты себе позволяешь? – невозмутимо поинтересовалась Мария.
– Дай телефон!
– А еще что тебе дать? – по-прежнему спокойно парировала она.
– Тогда скажи мне, кому ты пишешь!
– Не бойся, не любовнику.
Что накатило на Нестерова, он потом так и не смог себе объяснить. Но слова Марии настолько вывели его из себя, что он развернулся и ударил ее наотмашь по щеке. Голова девушки мотнулась туда-сюда, в глазах плеснулось удивление. Она помолчала секунду, а потом тихо, но властно сказала:
– Вон отсюда.
– Маша…
– Я сказала – вон.
Нестеров потоптался еще пару минут, а потом, разозлившись, ушел.
«Ничего, прибежит, куда денется!» – думал он, просыпаясь каждое утро в одиночестве и с надеждой глядя на пустой дисплей мобильного. Но Мария не звонила и не возвращалась, а через три месяца вышла замуж за Костю. Сначала Нестеров часто видел ее – вернее, проносящийся мимо серебристый джип, за рулем которого сидела Мария. Костя баловал жену, как мог, и в конце концов увез в Испанию, где купил дом. Нестеров вздохнул свободнее, женился, потом развелся – и вот под самый Новый год старая любовь вновь возникла в его жизни.