Имя Деникина подействовало на Муравьева отрезвляюще: Галецкий оказался не только ловким субъектом, но еще и опасным человеком.
— Пятенко, оставьте нас вдвоем.
Когда унтер-офицер вышел, штабс-капитан сказал почти миролюбиво:
— Давайте оставим эмоции для гимназисток и объяснимся. Я получил о вас компрометирующие сведения. Не скрою — сведения непроверенные, может быть, пустейшие, но, согласитесь, идет война. И обязан был по службе принять меры.
Галецкий пустил струйку дыма и сказал в ответ:
— Я знаю, в чем дело. Меня оклеветал Бузонни.
— Умберто?!
Ах вот почему Муравьеву показалось, что анонимное письмо написано словно не русским.
— Вы разве знакомы? — удивился Галецкий.
— В общем да… но зачем ему?
— Из черной зависти. Мы, артисты, — завистливый народ… Вчера между нами произошла резкая сцена. Он осмелился… впрочем, это все пустое. Его донос — это месть пошляка и посредственности.
Муравьев промолчал: версии Галецкого нельзя было отказать в известной логике. Головная боль ввинчивалась в виски словно шуруп; Алексей Петрович был подвержен приступам внезапной мигрени.
— Надеюсь, я свободен?
— Минуту, господин Галецкий, одну минуту. Я верю вам безусловно и приношу извинения за грубость подчиненных. Но отпустить пока не могу. Сейчас мы доставим этого подлеца Бузонни в штаб. Вы при мне объяснитесь, и я вас тут же отпускаю.
— Но я и так потерял из-за вас уже три часа! У меня свои планы, штабс-капитан…
Галецкий принялся яростно тыкать искуренной папироской в пепельницу. Его исковерканный, стоптанный сапожком окурок среди аккуратных недокуренных папирос хозяина бросился Муравьеву в глаза. Ему захотелось влепить пощечину в лицо этого развязного штатского субъекта.
— Пятенко, — заорал Муравьев в дверь, — сдайте господина Галецкого начальнику караула!
Сейчас чувство власти было особенно приятной ношей: если бы Муравьев захотел, Пятенко истоптал бы этого господинчика сапогами.
— Как вы смеете! — взорвался Галецкий.
— Отведите самую лучшую комнату, — не обращая внимания на его гнев, бросил штабс-капитан, — в сортир выводить по первому требованию.
— А ну, — грубо ткнул Пятенко в грудь Галецкого револьвером, а Острик в коридоре опять вскинул винтовочку.
Галецкий внезапно стих. Посмотрел в глаза Муравьева злым холодным взглядом, усмехнулся и спокойно вышел из кабинета.
Когда Пятенко вернулся, Муравьев дал команду в два счета доставить к нему мерзавца Бузонни из гостиницы «Отдых Меркурия». Кстати, он и сам проживал там же, в 24 нумере, на втором этаже. Точнее, приезжал спать на ночь, а утром возвращался на весь день в штаб.