– Здравствуйте, я хирург Никита Алексеевич. Садитесь, рассказывайте.
– Как ножом ударили вот сюда! – парень показал место.
– Давно?
– Часа четыре назад. Подумал – съел что-нибудь. Принял таблетку обезболивающую. Вроде полегче стало.
Никита осмотр начал. Живот напряжён, как доска, пульс частит, а температура нормальная. И при перкуссии печёночная тупость не определяется. Скверно, похоже на прободную язву желудка или двенадцатиперстной кишки. Впрочем, хрен редьки не слаще. Пациента привезли на кресле в рентгенкабинет, хотя он бодрился.
– Сам пойду!
Никита сам смотрел парня вместе с рентгенологом. Парень храбрился, но стоял с трудом. Никита увидел главное – серп воздуха под диафрагмой. Патогномоничный, достоверный симптом нахождения газов или воздуха в брюшной полости, что бывает при прободениях язвы желудка или двенадцатиперстной кишки, а ещё при проникающих ранениях брюшной полости. Но ранения не было и диагноз ясен.
– Готовьте операционную, собирайте операционную бригаду, – распорядился Никита.
Парень, как услышал про операцию, отказываться стал.
– Доктор, давайте обойдёмся без неё. Таблетки, уколы, капельницы.
– У вас нет выбора.
– Мне надо посоветоваться с отцом.
– Это пожалуйста, но недолго.
В отделение поднялся отец, беседовал в коридоре с сыном, потом пришёл к Никите в ординаторскую. Отца понять можно, об отпрыске беспокоится. Папа – человек властный, жёсткий, по лицу видно.
– Никита… э…
– Алексеевич, с вашего позволения, – подсказал Никита.
– Я бы хотел услышать ваше мнение.
– У вашего сына прободная язва, надо срочно оперировать, если хотите, чтобы сын остался жив. То есть простыми словами – язва проделала дырку в стенке желудка или двенадцатиперстной кишки, не суть важно. И через дырку эту в брюшную полость попадает не только воздух, но и пища. Ситуация грозит перитонитом, осложнением грозным, всегда приводящим к смерти!
– Вы меня пугаете?
– А смысл?
– Мне нужно время подумать.
– Десять минут, – предупредил Никита.
Отец пациента вышел в коридор, взялся за телефон. Сейчас будет обзванивать знакомых врачей, выяснять, насколько ситуация серьёзная и прав ли хирург, настаивая на операции. Что ж, это право отца и Никита его не осуждал. Всё равно четверть часа есть, пока приготовят операционную, соберётся бригада. Это только кажется, что хирург оперирует один. Анестезиолог и его медсестра, операционная медсестра и санитарка, хирург и его ассистент. Уже шесть человек. А при объёмных операциях в бригаде и до десяти человек бывает, а то и больше. И от слаженности работы, от ответственности, умения, зависит результат.