Вторым участником игры был худощавый пожилой господин с благородными чертами лица. Его абсолютно седые волосы ниспадали до самых плеч. Выражение его лица оставалось беспристрастным в любой ситуации. В глазах его читалось полное отсутствие какого-либо сострадания, и поэтому сей взгляд долго выдерживать было непросто. Имени его я не знал — все называли его Графом. Он был каким-то влиятельным лицом в местном преступном мире. На нем была белоснежная шелковая рубашка свободного покроя, которую он экстравагантно скрепил на груди большой галстучной булавкой. Насколько я разбираюсь, она была выполнена из платины и украшена драгоценными камнями, среди которых выделялись три крупных бриллианта. Кроме этого, нельзя было не заметить массивный перстень в виде креста на его руке. Великолепием он едва уступал вышеупомянутой булавке. Граф был очень серьезным соперником, случись столкнуться с ним в честной игре.
Был в комнате и еще один человек. В игре он, правда, не участвовал и сидел в кресле у стены, храня молчание и изредка перекидываясь парой фраз с Графом. Иногда он покидал комнату, но очень ненадолго. Граф называл его Каримом. Представлялось очевидным, что тот являлся для Графа кем-то вроде ангела-хранителя. У Карима было смуглое лицо, свирепое выражение которого еще более подчеркивал страшный шрам, тянувшийся от одной из бровей через орлиный нос и почти до самого подбородка…
— А скажите, Вера, — обратился Блут к Веронике, — как вы, например, относитесь к теории бессмертия души и связанной с этим бесконечности жизни?
— Смотря что вы подразумеваете под этим, господин Блут, — ответила она.
— Есть такое мнение, — продолжал он, — что после смерти душа человека попадает в чистилище, где происходит ее очищение ото всех накопившихся за время жизни грехов. Чем больше таковых, тем более долгий путь очищения предстоит душе…
— Это весьма распространенное убеждение — что в нем необычного? — вмешался Граф.
— Вы опять не дослушали меня до конца, — раздраженно ответил Блут. — Вся штука в том, что после чистилища душа возвращается в мир живых, чтобы поселиться в теле новорожденного. И чем меньше было прегрешений в прошлой жизни, тем значительнее в душе младенца предыдущая составляющая и тем больше он будет ощущать связь с предыдущей своей жизнью. Получается истинное бессмертие. Что вы думаете обо всем этом, Вера?
— В таком случае, почему я ничего не помню из своих прошлых жизней, господин Блут? — спросила Вероника. — Видимо, я была ужасной грешницей. Получается, путь в бессмертие уготован лишь праведникам? Но не скучна ли тогда будет такая вечность?