люди. Ты же знаешь, что я понимаю, верно?
— Я знаю, что ты п-пытаешься.
Чувствуя себя в десять раз глупее, я молчал до конца ужина. Орин больше не ел, но очень старался делать вид, двигая еду по тарелке. В этот момент я пожалел обо всём. Давить на Орина с романтической атмосферой было не лучшим вариантом, не важно, что я чувствовал. Отношения между нами были неясные, и я не имел права давить на них.
Когда мы закончили, я убрал со стола и набрал в раковину воду, чтобы помыть посуду. Потерявшись в мыслях, я не слышал, как Орин подошёл ко мне сзади, пока его рука не легла мне на спину. Это было легчайшее прикосновение и совершенно неожиданное, учитывая, что он редко — если такое вообще было — был инициатором каких-либо контактов.
Я выключил воду и посмотрел через плечо на Орина, который стоял меньше чем в шаге от меня. Когда наши глаза встретились, он убрал руку и отошёл назад, обнимая себя.
— Я-я постараюсь, — выдохнул он. — Поехать на ужин к твоим родителям.
Развернувшись, я оперся на тумбочку, желая взять его за руки, которым он так крепко обнимал своё тело для стабильности.
— Ты не обязан. Мне не стоило спрашивать.
Он покачал головой, останавливая мои слова.
— Это не ч-честно. Ты так сильно стараешься со мной. Ты удивительный друг. Мне… мне нужно тоже стараться. Я просто боюсь…
Не в силах устоять, я потянул его за руку, которую он прижимал к телу, и обвил её своей.
— Не надо. У меня самые потрясающие родители. Если что-то случится, они поймут. Поверь мне.
Он полностью сосредоточился на наших соединённых руках, и я не был уверен, слышал ли он меня, пока он не кивнул. Его пальцы переплелись с моими, пробуя связь боязно, как Орин делал всё в своей жизни. В ответ я гладил его кожу нежными движениями, водя большим пальцем по его руке и успокаивая его.
Его губы слегка приоткрылись, и он бросил быстрый взгляд на моё лицо, прежде чем снова опустить глаза на наши руки. Медленными движениями, наблюдая за его лицом в поисках каких-либо признаков беспокойства, я поднёс его руку к своей груди и положил его ладонь себе на сердце, накрывая её своими пальцами. Не осознавая этого, он снова сделал шаг вперёд, по-прежнему сосредоточившись на действии.
Моё сердце колотилось, и я мог только представить, что он старается пробиться сквозь пустоту в своей груди.
— Я всегда буду рядом с тобой, Орин. Когда ты со мной, не нужно бояться. Надеюсь, ты это знаешь.
Он медленно поднял подбородок, пока наши глаза не встретились. Серо-голубые радужки, в которых было больше боли, чем я когда-либо пойму, сияли неуверенностью и недоверием, но также чуточкой надежды. К этой надежде мне нужно было потянуться и вытащить её на поверхность. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он поверил мне. Он всегда знал только жестокий мир, и я хотел показать ему лучшую жизнь.