Долгие минуты никто из нас не говорил. Прикосновения, наблюдение; наша связь росла и не уступала интимной атмосфере, которую я неосознанно создал. Я сопротивлялся инстинкту, который тянул меня к нему, вынуждаясь захватить его губы и поцеловать его встревоженную душу. Зная, что это неправильно, я крепче сжал его руку. Пальцами свободной руки я провёл по его щеке и виску, пока не добрался до его затылка. Даже от этого маленького действия его глаза расширились, и зрачки увеличились.
Не в силах устоять, я прильнул, сокращая наше минимальное расстояние, и призрачным, едва уловимым поцелуем коснулся его лба. Его пальцы на моём сердце сжались крепче, цепляясь за мою майку и не давая мне отойти назад.
Один поцелуй превратился во второй, на этот раз у его виска, а третий рядом с его ухом. Тогда его руки обвились вокруг моей талии, и он прильнул ко мне, утыкаясь лицом мне в шею. Так что я обнял его, обхватив руками его тело и желая успокоить дрожь, которую чувствовал физически в каждой его конечности.
Как я когда-нибудь мог подумать, что Орин может завести отношения? Простое объятие было практически большим, чем он мог вынести. И всё же, он не отстранился. Он инициировал это, и не было ни шанса, что я откажу ему в том, в чём он нуждался.
Его запах, его тепло и то, как осторожно его пальцы цеплялись за мою рубашку на спине, было потрясающе, и я отложил все эти ощущения в памяти, для сохранности.
Только я не знал, что моё следующее действие переключит весь наш вечер с милого и чувственного на хаос.
Наслаждаясь нашим объятием и ощущением прижатого ко мне Орина, я сжал его крепче, прижимая его слегка меньшую фигуру к себе и глубоко вдыхая, утыкаясь носов в его висок.
Именно в этот момент всё его тело застыло. Сначала я посчитал это действие типичным страхом Орина и собирался ослабить хватку, но я ошибался. Прошла всего доля секунды между тем, как всё его тело сжалось, и тем, как он грубо оттолкнулся от моих объятий. Если бы я не стоял, прижимаясь к тумбочке, то споткнулся бы от силы этого толчка.
Орин, в свою очередь, споткнулся и ударился о стену напротив меня. Моё замешательство и шок сразу же испарились от гневного взгляда в его глазах. Он выпрямился и поправил свою рубашку, наклоняя голову на бок и издавая ужасный хруст, разминая шею. Расправленные плечи, когда он встал во весь рост, в паре с твёрдой линией губ, остановили слова, которые я собирался сказать — а я собирался попросить его сделать глубокий вдох и расслабиться.
Рид.
Я сглотнул свою заботу и выдержал его смертельный взгляд, не отступая. Он никогда не проявлял жестокость, и Орин посмеялся, когда я спросил, в его ли это натуре. Риду не нужны были мышцы и кулаки, огонь в его глазах заставил бы мужчину в два раза больше него без вопросов отступить.