Идиотки (Лисицкая) - страница 5

— А съемки это как?

— Вы будете петь, а телекамеры будут это фиксировать.

— Фиксировать? А потом нас покажут по телевизору?

— Да.

Мама Лены, «ядерный работник» Маргарита Петровна, страшно нервничала. Пришлось срываться с совещания, забирать Лену из школы, везти на Макаенка. Забежали в магазин за белыми гольфами. Взяли такси. И опоздали.

В гулком пространстве холла существовали разные звуки, характерные для такого удивительного места, как телевидение. В частности, репетировал невидимый оркестр, звенела посуда в баре, а еще разговаривали люди. Телевизионный язык отличается от обычного своей вальяжностью, глаголами и орфоэпией. Вы могли не видеть этих людей (в основном бородатых), но не понять, что здесь ДЕЛАЕТСЯ ТЕЛЕВИДЕНИЕ, было невозможно. Еще важный момент: люди вокруг были очень яркими, джинсовыми. Где они брали этот джинс? Вся страна жила борьбой с декадансом, а тут ходили бородачи в джинсах и длинных свитерах. А женщины какие великолепные! Эффектные, живущие сочной жизнью работников искусства! Как можно сравнить с этим великолепием серый крысиный век второсортного работника ядерной индустрии?

— Простите, а где тут снимают детский хор?

Пробегающий мимо бородач кивнул куда-то вверх. Даже сказал: «В трехсотке». Понятнее от этого не стало.

Ткнулись в один угол, пробежали коридор, вернулись снова в холл, нырнули в другой коридор…

Маргарита Петровна в какой-то момент даже была готова отказаться от идеи попасть на съемочную площадку. Ей-богу, если бы дело касалось только ее! Так ведь ребенок… Кто знает, как сегодняшний день повлияет на ее судьбу? И, собрав в кулак всю волю и наглость (а ни того, ни другого почти не было), Маргарита Петровна бросилась в бой за будущее дочери.

— Скажите, где здесь снимают детский хор?

— Вы не знаете, где проходят съемки детских коллективов?

— Простите, вы не скажете, где тут производится запись участников детских самодеятельных ансамблей?

Они стояли в телевизионном сердце — нелепые мама и дочка из настоящего, не монтированного мира — и пытались узнать то, что не должны были знать по статусу.

И не узнали бы. Но тут прямо перед ними отворилась тяжеленная деревянная дверь с полуметровой ручкой — таких в реальной жизни не бывает, только в звукозаписывающих организациях, — и появилась прекрасная Валентина Сергеевна, мама Иры.

— Маргарита Петровна! — сказала она с облегчением и укором. — Ну где же вы? Мы тут готовимся вовсю, а вы…

За дверью бушевала жизнь. Два десятка мам переодевали два десятка детей. Два десятка распотрошенных сумок медленно испускали дух, четыре десятка сапог валялись на паркете, шесть десятков заколок и бантов — повсюду, где возможно. И все дети шумели, капризничали, хулиганили и не желали готовиться к выходу на сцену. А все родители нервничали, ругались и уговаривали детей на эту сцену выйти.