А Наташей интересовался он, Витя. Он, как только пришел, сразу понял: классная девчонка. И то, что у нее одна половина лица вся в шрамах и вмятинах, никак ее не портило. Вите, сыну военного, шрамы всегда казались признаком сильной натуры.
— А Яковлев в Новый год спать завалился! — громко сообщила Ирочка всему миру.
В классе поржали, посмотрели на новенького как на дурачка, но быстро забыли. В восьмом классе хватает других тем для обсуждения.
В середине урока химии в класс заглянул Виктор Николаевич, учитель пения. Кивнул, извиняясь:
— Я у вас украду Иванову.
— Иванову? — удивился учитель химии, сквозь очки глядя на Лену. — А зачем вам Иванова? У нас контрольная завтра, и Ивановой не мешает повторить пройденный материал.
— Она повторит, обещаю, — Виктор Николаевич нетерпеливо махнул Лене. — А сейчас ей срочно на телевидение надо.
— Куда? — очки съехали вниз по горке умного учительского носа. — Куда ей надо?
— На телевидение. Позвонили директору, попросили срочно привезти Иванову. У них там аврал, прямой эфир, какая-то персона приезжает, и некому интервью брать.
— Ну что ж, — химик поискал поддержки класса, растерянно развел руками. — Ну, если телевидению надо… Пусть идет…
Лена молча собрала вещи. Сидящая рядом Наташа показала ей большой палец: клево получилось! Знаменито!
Ирочкин взгляд не казался таким радостным, но и ненависти в нем не наблюдалось, хотя судьба, конечно, оказалась слепа. Это ее, Ирочку, должны были у всех на глазах с помпой вызывать на телевидение.
— Иванова, не задерживай! — грозно нахмурился Виктор Николаевич и посмотрел на химика с выражением терпеливого понимания: как трудно с этими подростками, как невыносимо!
Сопровождаемая горящими взглядами одноклассников, Лена вышла в коридор.
— Ну, слава Богу, — Виктор Николаевич прикрыл «химическую» дверь. — Представь себе, до сих пор химии боюсь! И не помню ни одной формулы, даже спиртовой.
— А кто звонил?
— Да откуда я знаю? Директриса вызвала, просила тебя отвезти. У меня, видите ли, у единственного машина. К тому же это именно я когда-то вывел тебя в свет вместе с хором. А то, что ты уже несколько лет в этом хоре не занимаешься, никому не интересно.
— Так ведь хора нет!
— Ну, может еще и будет…
— А почему хора нет?
— Потому что денег нет. Будут деньги — будет хор…
Лена не совсем поняла, причем деньги к хору, но спрашивать не стала. Ей было приятно видеть Виктора Николаевича, приятно ехать в старенькой резвой «копейке». По дороге болтали о глупом, об одноклассниках, о вахтерше, которая спит не по делу и дает звонки не вовремя, сбиваясь почему-то всегда в пользу контрольных. Виктор Николаевич временами лихачил, поругивал других водителей, особенно тех, кто в черных «Волгах», а вообще чувствовался в нем какой-то нервный спазм. Лена хотела бы спросить, в чем дело, но не знала, как это сформулировать, каким таким образом, чтобы по-взрослому.