На телевидении их встретила взволнованная ассистент режиссера. — Ой, спасибо вам огромное! Привезли нашу артистку! А то форс-мажор полный.
— Понимаю, — улыбнулся Виктор Николаевич. — Сам люблю это дело. А вам случайно детский хор на телевидении не нужен?
— Ой, я не знаю… Поинтересуюсь, но, кажется, тут уже есть какой-то хор…
— Все понял, вопросов больше не имею…
Виктор Николаевич на секунду задержал Ленин локоть:
— Слушай, Иванова… Ты давай, иди вперед… Развивайся! Я так рад… Короче, не слушай меня, мои глупости, но…. Не останавливайся, пока есть силы, ладно? Жизнь такое болото, только сбавил обороты — сразу засосало. Я вот уже сдаюсь, надоело… Но ты борись, слышишь?
Лена кивнула. О чем это Виктор Николаевич? О каком болоте? О каких силах? Можно подумать, она здесь, на телевидении, бетон мешает!
— Борись, Иванова! Ты — человек сильный, это очевидно! Ты только не слушай никого и действуй! Смелее, Иванова! Улыбнись, расправь плечи! Не комплексуй, не зажимай себя, слышишь? Еще найдутся те, кто постарается сделать это за тебя!
Она поднялась по ступенькам вверх, к турникету, оглянулась.
— Давай-давай! А я дорос до того, чтобы гордиться кем-то, кроме себя! Я очень хочу кем-нибудь наконец гордиться! Собой не получилось, так давай буду тобой! Ты меня слышишь?
Виктор Николаевич стоял внизу, улыбался дурацкой улыбкой. И оказалось, что у него на макушке довольно крупная розовая плешь… У красивого Виктора Николаевича, любимца всех мам и бабушек, а также учениц старших классов, — розовая плешь! Это было так странно…
Лена даже ответить не успела, только кивала, а ее уже волокли за руку в гримерку.
Там уже разворачивалась битва разума с объективной реальностью.
— Так что, она будет в школьном платье в кадре?
— Пусть будет в платье, это даже интереснее, — Лера Борисовна помяла во рту сигарету. — Пусть видят, что наши дети — самые дисциплинированные дети в мире.
— Да ну, бросьте вы! Если бы хоть белый передник был, куда ни шло! А так вся черно-коричневая! Какой-то протест эстетике!
— Это не протест эстетике, это то, с чем надо смириться, поскольку других вариантов нет, девочки!
А потом Лера Борисовна наклонилась к Лене и прошептала довольно громко и сердито:
— Худеть надо! Ни один костюм на тебя не налазит! А дальше что будет?
Лена покраснела, посмотрела вокруг. Конечно, все слышали, но внимания не обратили. Режиссеры всегда ругаются. А Лена всегда толстая. Соответственно удивляться тут нечему.
— Значит, слушай. Гость — немецкий бизнесмен, помогающий детям. Хочет строить у нас детскую деревню.