***
— О! Ирэн! — Варфоломей отвлекся, оторвался от толпы друзей, таких же странных, пыльных, волосатых. — Картинка моя пришла! Пипл! Хочу вас познакомить с моей новой девушкой! Даже если кого-то из вас с ней уже знакомил, это фигня! Она каждый день меняет весь прикид, мажется другим цветом, и мне самому приходится знакомиться с ней заново!
Волосатики посмотрели на Ирочку, сегодня особенно воздушную. Странно! Никто не сказал ни одного комплимента. Видимо, все художники страдают одинаковой болезнью или плохо видят.
— Смотри, Ирка, какие розочки Вован под наркотой натворил! — Варфоломей указал носком кеда на картину у стены. — Мы тут ухахатывались все утро!
Ирочка, конечно, на картину посмотрела. Очень даже симпатичные красные розы с капелькой росы на отвороте лепестка. Мать бы с удовольствием повесила такую розу на видном месте, над телевизором.
— Слышь, Вован! Проси рублей двести, не меньше!
— Или сразу в конвертируемой валюте!
— Да пусть натурой берет! Презиками, например!
Автор розочек, волосатый мужик, смущенно покуривал и отбрехивался невнятными словами.
— Короче, мужики! Предлагаю собрать Вовану травы на партию таких розочек. Наш вклад в искусство!
Проходящий мимо старец замедлил ход и всмотрелся в картину. Художники тут же замолчали.
— Это кто автор? — старец указал на розы.
— Это я автор! — робко пробубнил волосатый Вован.
— Сколько стоит?
Вован беспомощно взглянул на друзей. Те отошли, но подбадривали взглядами.
— Сотню прошу, — решился Вован наконец.
— Сотню? За что же тут сотню? Это же чистейшей воды натурализм!
— А кто ж спорит? — тут же согласился Вован. — Пятьдесят!
— Двадцать пять! И ни копейкой больше! — строго сказал старец. — Я сам художник, я прекрасно знаю цену вашему труду, молодой человек.
Вован покорно кивнул.
Это было очень хорошо, судя по всему. Ирочка не слишком разбиралась в искусстве, но вот так запросто заработать сейчас двадцать пять рублей? Причем понятно, что это за рубли!
— О! — зашумели художники. — О! Офигеть можно! Вован, что ты такое курил? Дай счастливый адрес, Вован!
Волосатый, нервно посмеиваясь и чертыхаясь, считал деньги.
Ирочка молчала. Наблюдала.
Ей нравилось бывать вместе с Варфоломеем в компаниях других художников. Она чувствовала себя тонкой, возвышенной натурой, особенно, когда художники приходили со своими девушками, как правило, волосатыми, джинсовыми, немытыми, грубо ржущими и с вечной сигаретой в бесцветных губах.
Когда на первом свидании в перерыве между поцелуями Варфоломей сообщил ей, что является талантливым художником-авангардистом, она сразу поняла: то, что надо! Ее всегда тянуло к прекрасному! Она даже получила по рисованию итоговую пятерку в свое время! Как же ей не связать после всего этого свою жизнь с изобразительным искусством?