Я сжался, а девушка вдруг запела:
— Чёрные глаза! Вспоминаю — умираю! Черные глаза, я только о тебе мечтаю!
Я вздрогнул и с ужасом уставился на неё:
— Опять чёрные?!
Яга довольно расхохоталась:
— Да нет, обычные. Хотя, немного жаль, прикольно было.
— Прикольно ей было, — проворчал я, стараясь спрятать вздох облегчения.
— Зато без переживаний, — безапелляционно заявила Варя, — буду видеть, не буду видеть. Так что скажи спасибо.
— Скажу, — пообещал я, — как только от инфаркта излечусь после твоего беспереживательного метода обретения зрения.
— Ладно, болезный, — примирительно ответила Варя. — Ты, конечно, можешь уже идти, не дожидаясь врача. Всё у тебя нормально. Но я тебе искренне советую провести здесь ещё ночь. Сегодня мы празднуем завершение моего первого серьёзного дела, прогуливаем гонорар небольшим девичником. До сих пор поверить не могу, что у меня всё получилось! А вот завтра тебя и ждём, отдохнувшего, выспавшегося…
— И готового прибрать всё, что вы там надевичите, — закончил я за неё. — Тени ушли, домохозяин, бери пылесос. Всё понятно, конечно!
— Да ладно тебе, — немного обиженно пробормотала Варя. — Короче, вот одежда, деньги. Завтра ждём дома.
— Слушаюсь и повинуюсь, — хмыкнул я, наблюдая, как за девушкой мягко захлопывается дверь.
Вздохнул и откинулся на подушку. Кровать недовольно скрипнула. Покосился на ширму, разделяющую палату. Там должна быть кровать ведьмы. Все эти дни она не произнесла ни слова. Я даже подумал, что старушка в коме. Но сегодня она так бодренько подпрыгнула с постели, словно переродилась. Как же она могла молчать, зная, что рядом лежу я? Она не затыкалась ни в норе, ни в варькином доме. При малейшей возможности поливала меня матом и могильными напутствиями. А теперь… Неужели, Марфуша может испытывать обыкновенную человеческую благодарность?
Впрочем, такое спасибо я готов принять. Страшно представить, если бы ей вдруг приспичило эту благодарность выказать каким-либо иным способом. Например, как извинение Юли. Я вздрогнул. Юля сказала, что Матвей — внук. Несложные размышления привели меня к тому, что, возможно, Марфа — тёща Дмитрия. Что же, так ему и надо! И всё же, за что же Юля извинилась?
Десятки предположений были одно фантастичнее другого. В конце концов я сдался. Может, осмелюсь сам спросить. Потом. После девичника. Губы скривила усмешка. Варя бывает такая наивная при всей её начитанности. Завершение первого серьёзного дела. Какого дела? Или я ещё чего-то не знаю, или всё это так называемое дело шито разноцветными нитками. Паладины, наставники. У меня засосало под ложечкой, как всегда, когда меня пытались подставить на работе. Какое уж тут успешное завершение? И для кого оно успешно? И кто кого использовал? Голова ответила мне болью, эта шарада мне не по мозгам. Ясно лишь одно: эти могущественные наставники нагло использовали юную ведьму, ну и меня заодно как наживку.