Мастеровые отрывали от столов свои буйные головы и машинально сжимали кулаки: кажись, они Степану нужны?
— Вон отсюда!
Шпик исчез в мгновение ока, как привидение. А удовлетворенный этой маленькой демонстрацией силы Степан пояснил:
— Тут наши владения, тут рабочая окраина. Не беспокойся, меня никакой шпик выдать не посмеет, он поищет добычу в другом месте. Еще ни одна полицейская гадина не захотела у нас стать покойником через сутки после доноса.
Эта внешне эффектная сцена неприятно удивила Михайлова. Удивила именно потому, что он давно знал Халтурина как замечательного, неуловимого конспиратора, который все правила революционной безопасности, выработанные коллективным опытом революционного подполья, сделал законом жизни «Северного союза русских рабочих». Недавно, например, Степан услыхал о «практикумах», устраивавшихся Михайловым, — об обычае Дворника выслеживать товарищей по дороге на конспиративные квартиры, а потом устраивать разнос тем, кто не заметил его слежки, — узнал и сразу же применил такую «тренировку» у себя в союзе. Более того, он попытался выследить на улице… самого Дворника — правда, тот быстро отделался от Халтурина в каком-то проходном дворе и этим вызвал искреннее восхищение Степана.
Но вот теперь Степан, по мнению Михайлова, повел себя чересчур беспечно. Не упоен ли он первыми, действительно замечательными успехами рабочего дела? Такое случается иногда даже с самыми опытными конспираторами — на какой-то миг теряют бдительность, на какой-то час позволяют чувствовать себя в безопасности, в какой-то день начинают видеть во врагах, особенно в доносчиках, просто трусов, которым не стоит уделять много внимания. Михайлову тоже было знакомо это психологическое состояние, и он знал, как оно обманчиво и коварно. Агентами врага на самом деле не всегда движет трусость, иногда наоборот, — это дерзкие люди, которые любят поиграть с опасностью… Третье отделение действует пока что примитивно, это верно, но надзор его за подозрительными людьми профессионален, постоянен, не ослабевает ни на час. Достаточно один раз подпольщику забыться — он попадет в лапы жандармов…
— Что там у тебя стряслось? — весело спросил его Степан, еще не остывший от победоносной схватки со шпиком.
Ох, не хотелось Михайлову начинать важный разговор тут же, в пивной, после такой сцены! Но Степан так решительно отказался уходить — «за всех, кто здесь сидит, я ручаюсь, это наши, рабочие люди, ты что, моему слову не веришь?» — что Дворник почел за лучшее остаться.
— Тебе известно, — шепотом спросил он, — что Иван Козлов вовсе не связной Обнорского?