Только Луис заметил, как прожектор скользнул по воде мимо них и показал на другую точку.
– Это не за нами. Береговая охрана охотится за кем-то еще.
– Другие кубинцы? – спросила Амара.
– Не важно! – отмахнулся сеньор Кастильо. – Теперь у нас есть шанс. Гребите к берегу! Быстро!
Изабель осторожно взглянула на мать, но все-таки схватила кувшин для воды, переделанный в совок, и стала грести настолько яростно, насколько хватало сил. Ее примеру последовали Лито, Амара и семья Кастильо.
– Только потише, – прошептал дед. – Звуки очень далеко разносятся по воде.
– Ой! – вскрикнула мать.
– Ш-ш-ш, Тереза, – взмолился муж, сжимая ее руку. – Не рожай пока! Дождись, когда мы доберемся в Америку!
Мать стиснула зубы и кивнула. На глазах выступили слезы.
Огни Майами приближались, до берега все еще было далеко. Изабель огляделась. Во мраке она смогла различить огни судна береговой охраны, а рядом другой силуэт. Какие-то неясные фигуры сновали туда-сюда между ними.
Должно быть, брали беженцев на борт, чтобы отправить на Кубу.
– О-о-ой! – снова вскрикнула мать, и ее голос в тишине прозвучал, как пушечный выстрел.
– Гребите, гребите, – прошептал сеньор Кастильо.
Они подобрались так близко! Изабель уже видела окна отеля, в которых горел свет и в которых он был выключен, слышала бонго, выбивающие ритм над водой. Звучала румба.
– Течение уносит нас на север, – пробормотал Луис. – Мы не попадаем в Майами.
– Не важно. Главное – встать на землю, и тогда мы в безопасности, – прохрипел измученный Лито. – Нельзя, чтобы нас поймали на воде. Гребите!
– О-о-о-ой! – завопила мать Изабель. Ее голос казался громовым раскатом.
БИП-БИП!
Катер береговой охраны издал тот же звук, что и раньше. Прожектор снова включился, и луч осветил лодчонку. Их обнаружили!
– Нет, – всхлипнула мать. – Нет! Я хочу родить ребенка в Америке!
– ГРЕБИТЕ! – завопил сеньор Кастильо, плюнув на предупреждение вести себя тише.
Позади снова взревел мотор.
Изабель гребла с такой силой, что ее жалкое весло-кувшин гнулось. Слезы лились по лицу, она сама не знала почему: от отчаяния, страха или усталости. Она понимала одно: они еще слишком далеко от берега. И катер охраны перехватит их до того, как они достигнут Майами.
16 дней вдали от дома
Сирены, солдаты, кричавшие в мегафоны, вопли, взрывы. Махмуд не понимал, что происходит вокруг. Он лежал на земле, свернувшись комочком, отчаянно пытался дышать, но ничего не получалось. Глаза словно жалили пчелы, а нос превратился в котел с горящими химикатами. Махмуд издавал сдавленные, булькающие звуки, нечто среднее между визгом и хныканьем. После всего, что было, он умрет здесь, на границе Сербии и Венгрии.