«Кровь», – застучало в мозгу.
Узорчатая тварь, подрагивая и колыхаясь, медленно поднялась вверх, напоминая огромного питона. Лариса, хрипя и елозя в луже крови, все еще пыталась предпринять слабые попытки освободиться от петли. Шарф вздрогнул, как живой, и девушку начало волочить, разбрызгивая вокруг кровь.
Катя завизжала, размазывая алые капли по перекошенному от ужаса лицу.
– Нет! Нет, Ла…
Сверкнула яркая вспышка, и ее вопль утонул в оглушительном грохоте – взорвался телевизор. Осколки экрана разлетелись смертоносной шрапнелью, один из которых чиркнул по предплечью Кати, оставив едва заметную царапинку.
Словно путь в неведомую бездну, с треском распахнулась дверь. Из проема повалил едкий, выедающий глаза дым. Из «нутра» твари слышались душераздирающие вопли и злобный смех, вспыхивали багровые искры, в комнату толчками начали вливаться свежие потоки крови, в которых белели ошметки плоти. Шарф дернулся, словно получив негласную команду, и резко потащил Ларису в визжаще-хохочущую тьму.
– Нет! – срывая голосовые связки, закричала Катя. Она на коленях поползла к сестре, ухватившись за щиколотку, но ее резко встряхнуло, словно котенка, и поволокло вместе с Ларисой. Будто какая-то неведомая, демоническая сила неумолимо тянула сестер прямо в ад.
Глаза нещадно выжигала гарь, уши закладывало от пронзительных криков и безумного хохота, но Катя упорно держалась за ногу сестры. Внезапно по телу широкой волной пробежал стылый озноб, и она хрипло закричала. Пальцы держали вязкую пустоту, никакой Ларисы рядом не было.
Зловонный дым рассеялся, и, как только Катя обрела способность видеть, с грохотом захлопнулась дверь.
– Нет, – неверяще прошептала она, с трудом поднимаясь. Поскальзываясь босыми ногами по залитому кровью полу, Катя проковыляла к двери и потянула ручку на себя.
Дверь не шелохнулась, как если бы была наглухо заколочена толстыми гвоздями.
– Лариса, – дрожащим голосом позвала Катя. Она снова и снова дергала на себя дверь, до тех пор пока в плече не начало стрелять рваной болью. Но девушка не обращала на это внимания, исступленно крича и дергая неподдающуюся, словно вросшую в пол дверь.
Из глаз девушки хлынули слезы отчаяния.
– Прости, сестричка, – всхлипывая, сказала она. – Про…
Она вздрогнула, непонимающе смотря перед собой. Сумерки отступили, пол был совершенно сухим. Катя повернулась, с изумлением глядя на телевизор, который минуту назад разлетелся вдребезги.
Она потерла глаза и, вздохнув, потянула за ручку. Дверь послушно открылась. Только сейчас Катя услышала, как кто-то настойчиво звонит в квартиру.