* * *
На утро пёс проснулся от вкусного мясного запаха, витавшего в доме. Мели рядом не было… Он осторожно спустился с постели, ожидая боли, но она почти не ощущалась.
— О, ты встал, — уже одетая хозяйка дома остановилась на пороге. — Хорошо, — она быстро заправила постель. — Ну-ка, давай я посмотрю, — и ласково начала снимать бинты, пропитавшиеся за ночь кровью. — Очень хорошо… Можно вывести тебя ненадолго погулять, — она закончила его бинтовать и надела на него ошейник с коротким поводком.
Первые дни, они гуляли с ней недалеко от дома, понемногу… потом его кормили овощами, мясом и фруктами… и большую часть оставшегося времени он спал.
Силы постепенно к нему возвращались.
Оказалось, что Мелисса любит вышивать и читать, много тренируется и гуляет. Она болтала по зеркалу то с Селестиной, то со своей крестницей, то ещё с кем-то, кого Себастьян не знал. Письма, адресованные Каниксу, она вскрывала с явной неохотой, быстро пробегала их глазами и закрывала в папке, которую запирала в столе, стоявшем в гостиной. По ночам хозяин Серебряного единорога магией открывал его, чтобы перечитать бумаги.
Себастьяну нравилось класть голову ей на плечо, дарить «собачьи поцелуи» в губы, шею, руки… Девушка смеясь отстраняла его, а по её пальцам пробегали искры заклятия. Но его защита срабатывала идеально — Мелисса не могла заставить его принять истинный облик. Его взгляды выдавали его всё чаще, а желание превратиться в человека становилось всё сильнее, как и страх перед её реакцией…
А ещё Себастьяну всё больше нравилось наблюдать за девушкой. Вся работа спорилась в её изящных руках, и она почти не прибегала к магии. А вечером…
Чёрный садился на дорожку на другом конце спальни и смотрел. Мели делала свет приглушенным. Стоя у зеркала, она распускала пучок и долго-долго расчесывала свои волосы. Ей было, что расчесывать. Густые с нежным отливом они спадали пышными волнами ниже упругих ягодиц. Заплетала волосы в тугую косу, переодевалась, гасила свет и ложилась спать. Она всегда сначала гасила свет, а потом ложилась спать. А он всегда отворачивался, когда она переодевалась, и просто слушал шелест ткани.
Каникс долго прислушивался к её дыханию. Наконец, Линкс засыпала. Пёс осторожно проскальзывал к ней под бок и засыпал, слушая её дыхание. Её пальцы теребили его шерсть, а губы шептали имя, под которым она знала его человеком.
Иногда девушка плакала во сне. Тогда он насылал на неё крепкий сон без сновидений, а сам, трансформировавшись, крепко прижимал её к себе, гладил по голове, говоря успокаивающие слова. На большее мужчина не решался.