После встречи с Хитоматсу он почувствовал себя действительно необычно хорошо. Люди быстро понимают свое место, когда сталкиваются с твердой властью. Теперешние неприятности скоро уйдут в прошлое.
Он поднес флейту к губам и слегка подул.
Ах! Какой полный звук! Его сердце радостно забилось. Он открыл записную книжку и просмотрел страницу. Возможно, он начнется с перехода — цикад в сосновых деревьях. Когда он был на полпути первой части, дверь распахнулась, в нее ворвался Хамайя, за плечами которого были два его помощника, озиравшихся широко раскрытыми глазами. Акитада опустил флейту. Выражение их лиц сменилось от шока до смущения.
— Да? Хамайя повернулся к двум клеркам и жестом отослал их. — Простите за вторжение, господин, но звук был настолько неожиданным, что мы думали… мы боялись… пожалуйста, простите, что помешали, обратился он с поклоном к Акитаде.
— Я только играл на флейте, — объяснил Акитада, подняв ее. — Песня называется — цикады под соснами. Если вы внимательно вслушаетесь, то отличите звук цикад от крика. Он поднял флейту и произвел серию пронзительных звуков. — На самом деле, господин, — пробормотал Хамайя, — это что-то вроде звука, который, как… Я должен вернуться к работе. Поклонившись еще раз, он отступил и тихо закрыл дверь.
Акитада посмотрел ему вслед. Любопытный. Такое впечатление, что они тут раньше никогда не слышали музыку на флейте. Он покачал головой. Какая же тут глухая провинция! Ну, ничего, они скоро научатся ценить его. Он вернулся к своим упражнениям.
В личных покоях Тамако пила чай с Семеем. Он сообщил, что ее муж, кажется, выздоровел, потому что она беспокоилась, почему он не пришел в постель ночью. Теперь они услышали звук флейты и посмотрели друг на друга. Тамако улыбнулась.
— О, я так рада, что ему лучше. Это от того лекарства, что вы дали ему?
Сэмэй нахмурился:
— Нет! Он не принял ни одной из моих настоек. Он может быть очень упрямым. Глупости даже Будда не может противостоять.
Во дворе Тора и Хитомаро на дорожке от казарм стражников остановились и посмотрели друг на друга.
— Он начал снова, — с ужасом сказал Тора. — Это дьявольский инструмент. Люди скажут, что он сумасшедший. Как будто у нас не было достаточно неприятностей. Я бы хотел, чтобы он оставил проклятую вещь в столице.
Хитомаро, который был в необычайно хорошем настроении, засмеялся:
— Не жалуйся, брат. Это означает, что он чувствует себя лучше. Он посмотрел на солнце. — Я должен идти, но я вернусь к вечернему рису.
Тора посмотрел, как он шагнул за ворота. Что-то было с Хито. Он никогда не видел Хитомаро таким взволнованным. И так озабоченным своей внешностью. Можно было бы поклясться, что он познакомился с девушкой.