Пришлось преодолевать страстное желание захлопнуть крышку и вернуться в нашу нору, которая теперь показалась теплой и уютной. Но тут же перед глазами мысленно возник Флек, готовящий адское зелье, и два обглоданных скелета на дне морском, и, не успев толком сообразить, что делаю, я откинул до конца крышку и выскочил наружу, протянув руки за канистрами.
Секунд через пятнадцать Мари стояла рядом со мной, и я аккуратно закрыл крышку люка, водрузив на место задвижку на тот случай, если кому вздумается сделать вечерний обход.
Ночная тьма и ливень позволяли видеть не более, чем на несколько футов вперед. Поэтому мы скорее прощупывали, чем видели путь к борту. Перегнувшись через перила левого борта, я попытался определить местонахождение винта. Из-за плохой видимости Флек, наверное, дал распоряжение сбавить ход, и шхуна делала не более трех узлов, но все же винт мог бы нас располосовать за милую душу.
Поначалу я не видел ничего, кроме поверхности моря, которое превратилось в белую бурлящую и шипящую пену, но постепенно глаза привыкли к темноте, и я смог различить темную заплату на воде там, где она оказывалась под прикрытием далеко выдающейся кормы. Совсем черной ее, конечно, нельзя было назвать, поскольку она искрилась и фосфоресцировала, и я довольно быстро определил область максимальной турбулентности, которая и являлась причиной всего этого фейерверка. Вот там и есть винт, довольно далеко, так что мы вполне можем нырнуть с кормы, не боясь попасть в водоворот винта.
Мари пошла первой. В одной руке она держала канистру, а за другую я спускал ее все ниже, пока она наполовину не погрузилась в воду. Потом настал мой черед, и пять секунд спустя я сам очутился в воде.
Никто не видел и не слышал, как мы удалились. А мы не видели, как удалилась шхуна со своим капитаном. В эту ночь Флек не включил противотуманных огней. Видимо, на него столько дел навалилось, что он забыл, где находится выключатель.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Вторник, 19.00 — среда, 9.00
После судорожно-леденящего дождя морская вода показалась теплой, как парное молоко. Волнения не было, и если бы не всемирный потоп, который обрушивался с небес на наши головы, все было бы вполне спокойно. Ветер, похоже, по-прежнему дул с востока, но это утверждение могло быть верным только в том случае, если не было ошибочным предположение о южном курсе движения шхуны.
В первые секунд тридцать я не видел Мари. Она должна была быть поблизости, всего в нескольких ярдах, но этот проклятый ливень создавал такую густую завесу, что над поверхностью моря ничего, кроме белой вскипающей пены, различить было невозможно. Я дважды позвал ее, но она не откликнулась. Волоча за собой канистру, я поплыл, не успел сделать и нескольких взмахов, как наткнулся на нее. Она кашляла и отплевывалась — видно, наглоталась воды, но при этом надежно вцепилась в канистру, и мне показалось, что ни ушибов, ни повреждений у нее не было. В следующий момент она высоко поднялась над поверхностью, вероятно, вспомнив о баллончике с углекислым газом, прикрепленном к спасательному поясу.