Валера раздраженно посмотрел на бывшего супруга свидетельницы Андреевой.
— Олег Павлович, извините, Вы сказали, что Ольга Сергеевна обижена на Вас. А за, что, не секрет?
Художник молодецки тряхнул кудрями.
— Ну, знаете, у творческих людей такое бывает и это нормально, ничего в этом нет. Это, можно сказать, одна из составляющих творчества. Порыв, страсть. Художнику нужно вдохновение. Ему нужна муза. Нужна новизна, свежесть чувств. — Видя, что следователь не вполне понимает о чем именно идет речь, он пояснил. — В общем, была другая женщина. А Леля не могла понять. Приняла все слишком всерьез. Собственнический инстинкт. Одним словом, на пустом месте, целая трагедия. Как будто мы простые обыватели. Но шедевры не рождаются в унылом однообразии. Творец должен постоянно проживать различные чувства и эмоции. Талант не терпит повторения и скуки.
— Понятно, — пробормотал Валера. Очевидно, если этот кучерявый живописец и замешан в чем-то неблаговидном, так это в супружеской неверности и чрезмерном обожании себя и своего драгоценного таланта. Короче, просто похотливый самовлюбленный козел. Но никак не преступник с точки зрения закона.
Валера видел Ольгу Андрееву, когда она, по просьбе Прохорова, показывала место на дороге, где она встретилась с Мамаевым, незадолго до того как его убили. Она ему понравилась. Приятная женщина, без заскоков, как этот, хотя, вроде тоже художница. Валера решил, что ему пора уходить. Ничего полезного этот напыщенный, раздувающийся от собственной значимости индюк ему не сообщит. Он ничего не знает, живет в своем мире разноцветных клякс, интрижек, мелких страстей и беспредельного эгоизма.
— Когда Вы с Ольгой Сергеевной общались в последний раз? — решил задать последний вопрос следователь. Это не так уж важно, но не зря же он тащился сюда.
Андреев задумался. Вероятно, давненько не общался с матерью своих детей. Так давно, что не может и припомнить.
— Да, года два, наверное, назад. Дети школу заканчивали. Дочь звала меня на последний звонок. А у меня, как раз, был в разгаре творческий процесс. Вдохновение, подъем. Я никак не мог никуда ехать, отвлекаться. Сбивает настрой. Леля позвонила и начала высказывать, что я плохой отец. Все в таком роде. — Он ухмыльнулся. — Она всегда недовольна. Такой характер.
— Понятно, — холодно сказал Валера. Мужик еще та сволочь.
Еще та сволочь пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась.
— С того раза больше не общались. Как я и говорил, у нас не самые близкие отношения.
— Да, я понял. Мне нужно идти Олег Павлович, всего доброго. Успехов в творчестве.