Откровенно говоря, кроме как намек, впервые заставивший о себе задуматься под пальмой, меня ничто всерьез и не волнует.
Я интерпретирую намек как возможность встать выше обстоятельств и уже сверху увидеть, что съевший тебя монстр оказался ненастоящим, а растерзанное им тело — не твое.
Зачем кривить душой?
Как и многие в этом мире, я продолжаю верить и не верить.
Что есть мои блуждания как не поиски Веры?
Этот текст — путевые заметки: а вдруг получится путеводитель?
28. Метаязык: что это такое?
Пока окно Хозяина закрыто, выгляну в свое окно.
Первый снег, как это почти всегда бывает, полностью сошел, и земля лежит со вновь обретенной и потому примечательной чернотой.
Я думаю, что был послан недавно плыть по Нилу именно для того, чтобы воочию увидеть феллаха, который оставил пару своих буйволов и творит молитву на коленях. Он у границы своего поля, в тени больших финиковых пальм.
Я совершенно не сомневаюсь: закончив молитву, феллах встанет и вернется к буйволам, чтобы продолжить вспашку.
Но я проплыл мимо прежде, чем это произошло, и поэтому остаюсь под пальмой и продолжаю молиться.
Моя молитва без слов, хотя разве мне нечего просить?
Я молюсь без слов не из скромности, а как раз из-за гордыни.
Я молюсь о том, что с равной четкостью вижу зеленую, граничащую с желтыми холмами пустыни, долину Нила и свою далекую Землю.
Я молюсь чуду видеть не глядя, хотя совсем не уверен, меньшее ли чудо просто смотреть и видеть.
Вдруг становится понятным, что такое Метаязык: это средство общения с внутренним миром — своим и нашим.
— Забудь об одиночестве, — звучало бы напутствие Учителя Метаязыка, потому что в той бесконечности, что у тебя внутри, ты до сих пор по-настоящему одинок.
— Что ты написал? — спрашиваю я себя, — а ну-ка, сообщи себе хоть что-нибудь на Метаязыке.
Будто застигнутый на месте преступления, лихорадочно ищу выход из своего трагического положения, потому что как никогда мое предприятие представляется близким к краху. Пусть я потом уже компенсируюсь чем-то вроде «пошел по тропинке, ведущей вверх, с одной стороны была скала, с другой — пропасть, тропинка становилась все уже, и вот, одно неверное движенье…» Но нет, я еще там, где я есть — и чувствую сейчас невидимую поддержку, словно те живые, которым предстоит меня понять, объединились с теми мертвыми, что хотели, чтобы я понял, и вот, я уже в нетолкотливой толпе, со всех сторон братья и сестры, так что падать некуда.
— Даже молча мы кричим! — воскликнул бы я, да только нарушение тишины неуместно.