Так странно.
Вечером она сидит в кресле-качалке, любуется закатом. Теплый воздух, аромат роз, книга на коленях. Димитрий смотрит на нее из окна. О чем она думает?
Он такой умный, думает Лиза, такой умный! Столько всего знает… так интересно рассказывает… такой пунктуальный, у него все по полочкам, по папочкам, по ящичкам.
Многоуважаемый шкаф! Все-то его ящички она умеет открыть, даже самые тайные, найти все папочки. Дорогая, ты не знаешь, куда я мог положить? Вскакивает, бежит, да он и сам бы достал, ты только скажи – где, нет, уже принесла, спасибо, милая! Она стирает и гладит его рубашки, у него каждый день свежая рубашка, без нее он так и ходил бы в одной и той же до скончания века, она покупает ему галстуки, научилась завязывать. Днем ей некогда присесть, у нее столько дел! Печатать, работать в саду, ходить в магазины, стирать рубашки. Милая девочка! Идеальная жена. Он бы пропал без нее, просто пропал бы!
Жила-была птичка. Маленькая птичка в большой клетке. Клетка была такая большая – птичка даже не догадывалась, что живет в клетке…
Раз в месяц она устраивает прием для профессорских жен, печет пирожные.
– Еще кусочек, дорогая?
– Ах, ваши пирожные, Лиза! Что-то божественное!
– Просто произведения искусства.
– Жалко уничтожать такую красоту.
– И для фигуры так вредно. – И берет уже четвертое.
Лиза каждый раз печет по новому рецепту, фантазирует, изобретает. Сама съедает только маленький ломтик. Ей просто нравится готовить. Она засахаривает лепестки роз и целые бутоны, ведь у нее так много роз. Она всегда украшает лепестками и бутонами свои пирожные, какие бы они ни были – шоколадные, ореховые, сливочные. Всегда розы, ее фирменный знак.
– Ваша Лиза очаровательна, профессор.
– Как вам повезло, дорогой!
– Лет на двадцать моложе…
– У вас просто идеальная жена!
– Да что вы, на все тридцать.
– И такая милая. Ее так все любят.
– Просто очаровательна!
– И так непосредственна.
– Но боюсь, ее интеллектуальный уровень… О чем он может с ней говорить, с этой девочкой?
– Дорогая, вряд ли его прельстил именно ее интеллект! Боюсь, в данном конкретном случае форма явно превалирует над содержанием.
– Как ты цинична, Софи!
Чашки, бокалы, пирожные, кофе, белая скатерть, розы. Красное вино, коньяк. Дым сигарет. Легкое прикосновение, кокетливый взгляд из-под очков.
– Димитрий, дорогой, что вы думаете о последней книге NN? Вправе ли исследователь жертвовать индивидуальным ради общего? Вы согласны, что помыслы и поступки героев зависят не столько от рационального начала, сколько от…
Коньяк, кофе…
– Еще кусочек, дорогая?