Эта сцена отчаяния юноши глубоко потрясла ее доброе сердце.
«Он так молод, — думалось ей, — и уже так много испытал горя!.. Смерть ждет его в этот же вечер, и никак нельзя спасти его».
Фульвия украдкой заплакала, но Лукреция приметила это и подошла к ней.
— Сестрица, миленькая, ты плачешь!.. — ласково отнеслась она к золовке, как к полуребенку.
— Мне его очень жаль, — простодушно ответила девочка.
— Такова судьба, милая! Жить не всем хорошо, как тебе здесь. Успокойся, помолись!..
— Да-да, Лукреция, я целый день стану молиться.
— Прощайте! — сказал Эмилий, встав со скамьи. — Поеду в горы, а оттуда на верную смерть.
Луций обнял товарища детских игр и проводил к крыльцу до лошади, а потом, не захотев закончить обед, ушел в свои поля, расстроенный бедой друга.
Горевал и старый Эгерий, сидя на крыльце, выходившем в сад, где у него было нечто вроде плохой, примитивной террасы с его заветным, стародавним креслом, сквозь порыжелую кожу подушки которого торчала набивка из овечьей шерсти — излюбленный материал итальянцев для всякого рода мягких вещей.
Эгерий невольно вспоминал свое былое знакомство с погибшим Турном Гердонием ввиду беды детей его, невольно задавался вопросом, останется ли Эмилий жив или нет.
После заката солнца все посланные в погоню возвратились с известием, что всякий след пропавшей девушки потерян.
Туллия, услышав конский топот. Послала Брута навстречу к искавшим Ютурну, чтобы он скорее узнал вести от них.
Старик, подбежав к своему невольнику, отдал ему сверток с чем-то грязным, шепнув:
— Виндиций, это тобой найдено в горах.
Печально и робко, как на верную смерть, взошли рабы и Эмилий на верхний этаж дома.
— Добрые вести!.. Добрые вести!.. — кричал Брут, взбежав прежде всех на лестницу.
Лицо тиранки просияло.
Потупив взоры, вошли в ее комнату несчастные люди и молча стали рядом, ожидая, каков будет ее приговор им.
— Ты кричал «добрые вести», а они не говорят ничего и ее с ними нет, — молвила Туллия с недоумением.
— Мы готовы к казни, — тихо проговорил Эмилий.
— И неужели никаких следов?!
— Ее след потерян.
— Ты лжешь! — вскричал Брут, подходя к Эмилию с угрожающими жестами, как бы намереваясь ударить. — Мальчишка, благодари бессмертных богов за то, что они к тебе благосклонны!..
Затем он обратился к Туллии.
— И Ютурну, и все твои украшения скоро найдут, успокойся, богиня-мстительница!.. Мой раб нашел след бежавшей.
Виндиций, бывший единственным слугой Брута, исполнявший много раз его поручения разного замысловатого сорта, подошел и, отдав Туллии сверток, полученный от господина, сказал: