— Зачем? — удивилась я.
— Затем. Нечего кому попало на кухне спать. Если с тобой мужик, забирай в свою комнату, а нет, я его в вытрезвитель сдам.
— Зачем? — опять спросила я, не очень вслушиваясь в слова соседки.
— Чтоб не шастали. Иди и посмотри, твой или нет.
— Я бы пошла, да не могу, — вздохнула я.
— Что ты придуриваешься? — рассвирепела Варвара, а я с тяжким вздохом приняла вертикальное положение, то есть села на пол и попробовала смотреть на мир сразу двумя глазами. Рядом со стоном приподнялся Юрик и сказал обреченно:
— Васена, соберись с силами, мужика спасать надо, ведь эта мымра… — За «мымру» он тут же схлопотал от Варвары подзатыльник и затих, втянув голову в плечи, а я разозлилась и рявкнула:
— Руку дай…
По всему выходило, что спасать мужика мне придется, и это в моем состоянии. Я даже не была уверена, что мужик этот мой, а не приблудился без моего на то желания. Варвара подала руку, и я смогла подняться. Нетвердой походкой я направилась в кухню, Юрик последовал за мной. Руки ему никто не подал, и передвигался он на четвереньках, но очень прытко и не без удовольствия. Однако обоих нас обошла Варвара, и в кухне она появилась первой. Она ткнула пальцем в сидящего за столом мужика и громко рявкнула:
— Твой?
Я подошла поближе, облокотилась на стол и сказала, заглядывая под шляпу:
— Здравствуйте.
Мужчина не ответил, тараща в пространство глаза без всякого толку. И это слегка насторожило — не меня, бабку. Она приблизилась, ткнула его пальцем в плечо и прошептала:
— Да он никак помер…
— С чего бы это ему помереть? — удивился Юрик, сидя на полу в позе лотоса. — Нормально сидит мужик…
— Васька… — пискляво зашептала бабка. Я бы решила, что она испугалась, если б доподлинно не знала: наша бабка никого и ничего не боится, наоборот, это при ее появлении вся округа трепещет, особенно наш участковый. — Ты глянь-ка, Васька, у него и руки холодные. Ты пощупай…
— Больно надо, — насторожилась я и попыталась присмотреться к мужчине получше.
— Глаза-то как таращит, — не унималась Варвара, — не иначе подавился. Водкой. Облопался, прости господи… Может, «Скорую»? Васька, да ты слышишь ли?
— Слышу, — кивнула я, потому что в самом деле слышала, а вот видела плохо. То есть картинка была, но до сознания упорно не доходила. — Он живой, — пробормотала я, чтоб бабка наконец перестала визжать. У меня от этого звенело в ушах и голова начинала болеть еще больше.
— Живой, — подтвердил Юрик, — мы с ним выпивали…
— Живой? — не поверила бабка. — Хорошо, если так. Хоть бы моргнул, ирод, ишь, глаза-то выкатил…