Несмотря на то что Марина знала подробности его жизни, речь эта поразила ее.
— Вы говорите загадками, Рамузио! — сказала она. — Расскажите мне подробнее, как настигло вас такое несчастье?
Рамузио откровенно рассказал ей о своей внутренней борьбе, о попытках Виллафаны соблазнить его и об отказе назвать вора. Рассказ длился долго. Они уже выходили из леса, когда Рамузио кончил свои признания.
Донна Марина задумалась.
— Вы тронули мое сердце, молодой человек, — сказала она с чувством. — Я постараюсь расположить Кортеса в вашу пользу. Вот вам моя рука. Ручаюсь вам, что Виллафану заставят сказать все, что он знает по этому делу.
Разговор Рамузио с донной Мариной был внезапно прерван громкими криками сопровождающих их индейцев.
— Малинче! Малинче! — закричали они, указывая на лежащее среди долины село. И действительно, донна Марина и Рамузио увидели там несколько коней, которых водили по сельской площади. В числе их Марина тотчас заметила боевого коня Кортеса.
— Он здесь! — воскликнула она с изумлением и, ударив слегка коня хлыстом, поехала легкой рысцой вперед.
Кортес здесь? Что это значит? Не открыл ли он заговор? Сердце Рамузио забилось сильнее, но совесть его была спокойна. Он ускорил шаги и скоро достиг площади.
Гарнизон верфи стоял, выстроившись во фронт. На обоих концах площади находились как бы на страже два всадника. Перед домом корабельного мастера Лопеса стояли Сандоваль и Авила. Рамузио занял свое место в ряду товарищей, их мрачный вид говорил ему, что дело касалось чего-то очень серьезного. Он осмотрел маленький отряд и вопрос: «что случилось?» замер у него на губах, потому что Виллафана отсутствовал, а перед его домом стояли два ветерана Кортеса.
Несколько минут спустя из дома, где находился Кортес, вышел Лопес и обратился к отряду со словами:
— Соберите ваши вещи, вы немедленно отправитесь в главный лагерь.
Часть пожитков Рамузио находилась в квартире, которую он разделял с Виллафаной. Он вошел туда, но, едва переступил порог дома, в ужасе отшатнулся: у окна висел труп Виллафаны. Бросив свои вещи, он выбежал из дома, бледный как полотно.
Замешательство его не ускользнуло от стоявших у дверей на страже ветеранов.
— Кортес быстрее измены! — заметил один из них язвительно.
Весь гарнизон верфи тотчас же выступил в сопровождении конного конвоя. В отряде царило тяжелое безотрадное настроение, почти все участвовали в заговоре, еще вчера подписали бумагу. Этот лист находился, по всей вероятности, в руках военачальника, и заговорщики дрожали теперь за свою жизнь.
Рамузио обратился к своим соседям с вопросом, за какую вину постигло Виллафану такое ужасное наказание, но не получил ответа. Один из них пожал плечами, а другой ответил: